Андрей Злыденный
В конце января 1944 года выдалось в Кремле необычайно многолюдным: помимо руководителей государства, обслуживающих их сотрудников аппарата и военнослужащих комендатуры, находившихся здесь постоянно, на первую за два с половиной года Великой Отечественной войны сессию собрались несколько сотен депутатов Верховного Совета СССР.
Парламентариям предстояло принять несколько важных законов, один из которых напрямую касался интересов Советского Союза на международной арене.
На повестке дня стоял вопрос о предоставлении каждой советской республике права на самостоятельное ведение дипломатических сношений с зарубежными государствами, а также создание собственных воинских формирований.
В докладе перед народными избранниками замглавы советского правительства и народный комиссар иностранных дел Вячеслав Молотов сказал, что это "стало возможным в результате их политического, экономического и культурного роста".
Упомянул он и то, что республикам будет легче решить затрагивающие непосредственно их проблемы (например, хозяйственные и культурные) не через общесоюзные органы, а установив прямые контакты с другими странами.
Но на самом деле не это было главной причиной для предлагаемых изменений в Конституцию СССР. Что же скрывалось за этими формулировками? Для того чтобы ответить на этот вопрос, следует вернуться еще на несколько месяцев назад.
Организация – советским нациям!
В октябре 1943 года в Москве завершилась конференция министров иностранных дел стран-лидеров антигитлеровской коалиции – СССР, США и Великобритании. Ее участники приняли декларацию об учреждении "в возможно короткий срок всеобщей международной организации для поддержания международного мира и безопасности". В будущем ею и стала ООН.
Буквально через месяц, в конце ноября – начале декабря, этот же вопрос в Тегеране обсуждали уже главы государств – Иосиф Сталин, Франклин Рузвельт и Уинстон Черчилль. Между союзниками практически сразу возник спор о том, какие именно государства войдут в создаваемую Организацию.
© Sputnik / РИА Новости
/ Руководители Советского Союза не питали иллюзий о том, что после окончания войны ООН вполне может стать полем для конкуренции с Западом: противоречия между странами с различными общественно-политическими системами все же были слишком глубоки.
А так как предполагалось, что у государств-членов будущей международной организации будет по одному голосу, то в Кремле решили сделать все возможное, чтобы увеличить представительство СССР в ней.
Логика была проста: раз только независимые страны могут стать участниками ООН, то нужно придать всем 16 советским республикам формальные атрибуты суверенитета – армию и дипломатические ведомства. Что и было сделано в начале 1944 года депутатами советского парламента.
Уже 4 марта свой Наркомат иностранных дел появился у РСФСР, 12 мая – у Таджикистана и так далее. В сентябре Верховный Совет Узбекской ССР утвердил закон об образовании республиканского НКИД.
При этом правом вести подлинно самостоятельную внешнюю политику республики, безусловно, не обладали – все ключевые решения так или иначе принимала Москва. Но это не мешало Сталину выставлять всех их "независимыми". В то же время полностью претворить в жизнь планы на места в ООН это не помогло.
На переговорах в Думбартон-Оксе в августе-октябре 1944-го предложение главы советской делегации Андрея Громыко о вхождении в Организацию 16 республик было встречено представителями Вашингтона и Лондона в штыки.
Не убедило их и указание на то, что иные из них по численности населения значительно опережают некоторые государства, вопрос об участии которых в ООН уже был решен (об этом в личном послании Рузвельту писал Сталин).
Имелось и другое основание для советских претензий. Доминионы Британской империи – например, Канада и Новая Зеландия – имели свои независимые правительства, но их официальным главой был британский король, что не помешало им получить право на представительство в будущей ООН.
Так что мешает сделать то же самое в отношении республик СССР, если их статус на бумаге ничем не отличался? Эти аргументы не нашли понимания у американцев и англичан.
Наоборот, есть свидетельства, что Рузвельт в ответ грозился выдвинуть встречные требования, чтобы в ООН были представлены все существовавшие на тот момент 48 штатов. Но до этого все-таки не дошло.
Вопрос так и остался в подвешенном состоянии вплоть до Ялтинской конференции 1945 года. На ней советской делегации удалось "выбить" еще два дополнительных места – для Украины и Беларуси как внесших значительный вклад в разгром общего врага.
© Sputnik / Фонд РИА Новости
/ Именно по этой причине подписи представителей от УССР и БССР, как и от Советского Союза, стоят под текстом принятого в июне 1945 года Устава ООН. И с самого основания Организации они стали ее полноправными членами.
Остальным советским республикам удалось этого добиться лишь через несколько десятков лет уже после развала СССР и обретения ими независимости. Узбекистан, как и его соседи по Центральной Азии, вошел в ООН 2 марта 1992-го.
© Sputnik / РИА Новости
/ И все же НКИД Узбекской ССР, в 1946-м реорганизованный в МИД, не был исключительно декоративной структурой. Его сотрудники достигли немалых успехов, главным образом, на ниве применения так называемой мягкой силы. Но и этим их работа не ограничивалась.
Дипломатия "образцово-показательной" республики
Первым главой Наркомата иностранных дел Узбекистана в 1944 году стал Якуб Алиев, который до этого работал в Москве постоянным представителем республики при правительстве СССР. Он и стал тем человеком, на плечи которого легли обязанности по выстраиванию повседневной деятельности нового ведомства.
Правда, она была серьезно ограничена. Несмотря на то, что формально МИД обладал внушительными полномочиями – заключать соглашения с иностранными государствами и обмениваться с ними дипломатическими и консульскими миссиями, – в действительности главной задачей для его работников стали встречи и сопровождение зарубежных делегаций, довольно часто посещавших республику.
Это обстоятельство подчеркивалось еще и тем, что по штату в МИД УзССР трудились не более 10 человек (и это с учетом самого министра).
Но даже это не помешало республике и ее руководству наладить достаточно тесные отношения, в первую очередь, с развивающимися государствами. В те годы Узбекистан играл для них роль своеобразной "витрины" советского Востока, где социалистические преобразования мирно уживаются с традициями и исламом, и во многом был примером для подражания.
Главным "коньком" республики стала культурная дипломатия, чему немало способствовал МИД УзССР. В частности, в 1978 году в рамках поездки в Советский Союз Узбекистан посетил легендарный американский боксер Мохаммед Али – программу его визита, помимо прочих, разрабатывали и узбекистанские дипломаты.
А с 1968-го Ташкент стал настоящим местом притяжения для деятелей кино из Азии, Африки и Латинской Америки – с того времени раз в два года в столице проводили международный кинофестиваль. За десять лет до этого там же состоялась первая конференция писателей Азии и Африки.
Занимались дипломаты пропагандой достижений Узбекистана и за границей: при содействии Общества дружбы и культурной связи с зарубежными странами регулярно проводились тематические Дни культуры и искусства республики.
Узбекистанские вузы принимали к себе студентов-иностранцев, например, из соседнего Афганистана.
Республика в те годы показала себя и как активного политического игрока на международной арене, разумеется, при полном контроле со стороны Москвы. Во многом это связано с именем первого секретаря ЦК Компартии Узбекистана Шарафа Рашидова, который занимал этот пост почти четверть века.
Еще в 1955 году в Ташкент приезжал премьер-министр Индии Джавахарлал Неру – переговоры с ним вел тогдашний лидер Узбекистана Нуритдин Мухитдинов, успевший в свое время поработать и министром иностранных дел УзССР.
© Sputnik / Василий Малышев
/ А при Рашидове внешние связи республики стали развиваться еще активнее. Он сам как глава различных советских делегаций посетил множество иностранных государств (Пакистан, Индию, Египет, Кубу, Чили, страны Африки и другие), встречался с их руководителями, при случае приглашая их в гости в Узбекистан. И они действительно приезжали.
Так, с официальными визитами в республике побывали президенты Египта и Финляндии Насер и Кекконен, кубинский лидер Кастро. Рашидов в 1958 году сопровождал в поездке по СССР короля Непала.
А в январе 1966-го Ташкент стал местом напряженных переговоров между главами Индии и Пакистана. Всего несколько месяцев назад между обеими странами завершилась пограничная война, но установившееся хрупкое перемирие грозило снова перерасти в вооруженное противоборство.
Чтобы этого не допустить, Москва предложила свое посредничество, которое приняли обе стороны. На плечи Рашидова легла серьезная ответственность по организации этой встречи. И республика "не подкачала".
Встреча премьера Индии Шастри и президента Пакистана Аюб-хана при участии главы советского правительства Алексея Косыгина завершилась дипломатическим успехом: оба лидера подписали мирную декларацию о преодолении последствий войны.
© Sputnik / Валерий Шустов
/ В Ташкенте разместили и несколько постоянных диппредставительств: к началу 1980-х здесь действовали генеральные консульства Монголии, Афганистана и Индии. МИД УзССР мог взаимодействовать с ними напрямую.
Многие уроженцы республики получили богатый практический опыт и в общесоюзном министерстве. Узбекистанцы, отлично знавшие восточные языки, трудились в посольствах в азиатских и африканских странах.
Занимали они и высокие посты: так, бывшие министры иностранных дел УзССР Анвар Кучкаров, Нуритдин Мухитдинов, Сарвар Азимов и Баходир Абдуразаков в разное время возглавляли дипмиссии СССР в Иордании, Того, Бенине, Сирии, Бангладеш, на Мальдивах и в других государствах.
Немало среди действующих сотрудников МИД уже независимого Узбекистана тех, кто в начале своей карьеры прошел школу советской дипломатии. Самый главный из них – нынешний министр иностранных дел Абдулазиз Камилов. Выпускник Дипломатической академии в Москве, он в разные годы работал в посольствах СССР в Ливане и Сирии, а также в центральном аппарате МИД.
© Sputnik / Пресс-служба МИД РФ
/ Так что у республики к началу 1990-х уже были налажены устойчивые контакты с внешним миром, а также имелись свои хорошо подготовленные дипломатические кадры. Именно последние помогли в первые годы независимости поставить на ноги министерство иностранных дел нового Узбекистана.