ТАШКЕНТ, 28 окт — Sputnik, Анна Желиховская. Незадолго до введения карантина в Ташкенте началось следствие по делу 52-летней Натальи (имя изменено. - Прим. ред.), матери-одиночки, работающей парикмахером-колористом. Женщина - профессиональный мастер-универсал, имеющая опыт работы в этой сфере более 20 лет. Ей предъявили обвинение по статье 113 ч. 4 УК Республики Узбекистан "Распространение венерического заболевания или ВИЧ-инфекции/СПИД" — заведомое поставление в опасность заражения или заражение ВИЧ-инфекцией/СПИД.
Положительный результат
В 2014 году был обновлен Перечень видов профессиональной деятельности, запрещенных для лиц, зараженных вирусом иммунодефицита человека. В него, в частности, вошла профессия парикмахера, связанная со стрижкой и бритьем. История Натальи началась в 2017-м, когда директор салона красоты, в котором она работала, направил сотрудников пройти, как выяснилось, обязательное тестирование на ВИЧ.
"Мой тест оказался положительным. Я понимала, что это невозможно, и пересдала анализ. Не знаю, как я пережила эти дни ожидания… Ответ снова был положительный. Первое, что я испытала, – шок. До этого я ничего не знала об этом заболевании, никогда с ним не сталкивалась. Конечно, врачи провели со мной беседу, я встала на учет в Ташкентский городской центр по борьбе со СПИДом, оставив там все свои данные", — вспоминает женщина.
"Из лучших побуждений, конечно, он позвонил в СЭС и уточнил, можно ли мне все-таки не сдавать тест, поскольку я не косметолог, татуировками и татуажем не занимаюсь, маникюром тоже. Работаю с красками и стригу, в основном, машинкой. Ему ответили, что в этом случае тест можно не сдавать", — рассказывает женщина.
По ее словам, она не стала сообщать о результатах тестирования директору, потому что боялась потерять работу. Воспитывая ребенка-подростка в одиночку, женщина очень дорожила единственным источником дохода. Кроме этого, Наталья уже достаточно узнала о своем заболевании и понимала, что с неопределяемой вирусной нагрузкой (количество вируса в крови) безопасна для окружающих.
"Конечно, я ни в коем случае не оправдываю себя. Я должна была сообщить обо всем руководству и уйти из профессии. Но мне было страшно, я была потеряна и не понимала, что делать дальше, как теперь жить…", — признается героиня.
"В беседе с оперативным сотрудником, врачом в СПИД-центре, в махаллинском комитете косвенно, не напрямую, но чувствовалось, что меня подозревают в непристойном поведении. Сказать, что я была морально и психологически задавлена – не сказать ничего. Я верующий человек, хожу в церковь. Для суда оттуда даже была предоставлена моя положительная характеристика", — вспоминает Наталья.
Сегодня в сознании людей все еще глубоко убеждение, что это заболевание маргиналов. И если у женщины оно выявлено, то она непременно получает клеймо падшей. Бороться с этой стигмой мешает и устаревшее законодательство в вопросе о ВИЧ.
Новый взгляд на старые законы
Уголовный кодекс Узбекистана был утвержден в 1994-м, а статья 113 уходит корнями в 1980-е годы. Тогда диагноз действительно был приговором, ни лечения, ни диагностики не было, а уголовное преследование рассматривалось чуть ли не единственным видом профилактики. Несколько лет назад Всемирная организация здравоохранения официально признала ВИЧ не смертельным, а хроническим заболеванием. Люди, регулярно принимающие терапию, живут долго и полноценно. Поэтому перечень разрешенных профессий и система правосудия в отношении позитивных должны быть пересмотрены.
"На сегодняшний день не только поменялся статус заболевания, но и есть множество данных, позволяющих однозначно утверждать, что уголовное преследование никак не препятствует распространению вируса. Наличие уголовной ответственности за поставление в опасность и передачу ВИЧ, наоборот, приводит к тому, что люди, практикующие рискованное поведение, избегают тестирования. Ведь пока они не знают о своем статусе, они не подлежат ответственности", — говорит юрист Тимур Абдуллаев.
Общественным защитником Натальи на суде была Евгения Короткова, координатор программы Позитивные женщины "Ишонч ва хает". Она рассказывает, что ими был проведен мониторинг списка запрещенных профессий для лиц с ВИЧ в странах СНГ, и нигде профессии парикмахера нет.
В мировой медицине окончательно доказан тезис "неопределяемый = непередающий" (принцип "Н=Н"). У специалистов и законодателей Узбекистана есть более 10 лет собственных наблюдений и статистики, подтверждающих международные данные. Это уже позволяет пересмотреть перечень запрещенных профессий для людей с ВИЧ, соответствующий закон и декриминализовать 113 статью.
Уже можно начать с рассмотрения перечня запрещенных профессий, которыми могут заниматься люди с ВИЧ.
"Поправок в этот список можно добиться, если осужденная, о которой идет речь, не остановится и продолжит отстаивать свои права вплоть до Конституционного суда и Комитета ООН по правам человека", — считает юрист.
По мнению правозащитников, в статье 113 есть серьезный недостаток, который встречается практически во всех уголовных кодексах стран ЦА: в ней есть слово "заведомо".
"Что такое "заведомо" и как оно соотносится с умыслом, сам Кодекс не объясняет. В итоге такая "мелочь" становится второстепенным обстоятельством. Есть умысел или нет может повлиять разве что на тяжесть наказания, но ответственность никак не отменяет. Получается, что вне зависимости от того, хотел человек инфицировать кого-то ВИЧ или нет, статья "светит" в любом случае", — пояснил Тимур Абдуллаев.
Обычно такие неточности в законодательстве устраняются либо подзаконными актами, либо Постановлениями Пленума. Но в отношении ст. 113 нет ни того, ни другого. Есть только Уголовный и Уголовно-процессуальный кодексы, а все остальное — на усмотрение суда. Если судья не понимает, что такое ВИЧ и как он передается, то подсудимому придется нелегко.
Более того, даже среди ученых нет единого мнения о том, является ли наличие умысла обязательным для наступления ответственности. Если да, то каким этот умысел должен быть? Ведь он может быть прямым — "злонамеренным" или косвенным.
Об этом нужно говорить
О низком уровне информированности представителей правоохранительных органов и судебной системы о путях передачи и лечении ВИЧ рассказывает и Евгения. Она убеждена, что в большей степени именно это влияет на вынесение приговоров. По ее мнению, применение современных научных доказательств в уголовных делах может ограничить несправедливые судебные преследования и акты правосудия.
"При постановке диагноза врачи не говорят пациентам о стратегии "Н=Н", а берут расписку об уголовной ответственности за заражение ими других лиц. Также у активистов затруднен доступ к обвиняемым, а у большинства адвокатов предвзятое отношение к таким подзащитным", — добавляет правозащитница.
Наталья и ВИЧ-активисты задаются вопросом: откуда у правоохранительных органов оказалась информация о ее диагнозе и почему они пришли именно на работу, нанеся женщине сильнейший моральный и психологический ущерб? Подвергая тем самым ее риску раскрыть диагноз. На этот вопрос по запросу редакции ответили в Республиканском центре по борьбе со СПИДом. Мы публикуем текст полностью.
"Гражданка… работала по профессии, которая входит в число запрещенных, согласно приказу Министерства здравоохранения Республики Узбекистан "Об утверждении Перечня видов профессиональной деятельности, запрещенных для лиц, зараженных ВИЧ". На сегодняшний день существует совместное постановление Министерства внутренних дел и Министерства здравоохранения Республики Узбекистан "О порядке взаимодействия правоохранительных органов с медицинскими учреждениями по борьбе с распространением вируса иммунодефицита человека среди населения" от 20 августа 2019 года. Помимо этого, в целях обеспечения выполнения совместного постановления от 23.03.2018 г. Министерства занятости и трудовых отношений Республики Узбекистан, Комитета по охране погранвойск, Службы государственной безопасности Республики Узбекистан, Комитета женщин Узбекистана, Республиканского совета по координации самоуправления граждан, Комитета по делам религий и Союза молодежи Узбекистана Ташкентский СПИД-центр предоставил информацию Управлению уголовного розыска МВД 10 февраля 2020 года по запросу о гражданах, у которых диагностирован ВИЧ и которые работают в салонах бытовых услуг. При этом специалисты центра обеспечивают конфиденциальность информации о людях, живущих с ВИЧ, и медицинской тайны в соответствии со статьей 45 Закона "Об охране здоровья граждан" от 29 августа 1996 г.", — говорится в ответном письме.
Снять с Натальи обвинения не удалось. Но она избежала реального лишения свободы и получила два года условного наказания.
"Большую роль в нашем деле сыграла компетентность и заинтересованность в деталях дела, а также в теме ВИЧ и путях его передачи со стороны судьи и прокурора. Но это скорее частный случай, чем правило. Судья дал рекомендации лоббировать вопрос о пересмотре перечня запрещенных профессий для ВИЧ-позитивных, чтобы исключили из него позицию парикмахера", — рассказывает Евгения Короткова.
Сейчас у Натальи нет официальной работы. Несколько раз махалля ей предоставляла материальную помощь, как в связи с пандемией, так и с ее нынешним положением. Но регулярного, пусть даже минимального, заработка нет.
В Узбекистане 15 октября 2020 года принят закон "О правах лиц с инвалидностью". В нем перечислены основные принципы, обеспечивающие их права и защиту от дискриминации по состоянию здоровья. Аналогичные гарантии должны быть и у лиц, живущих с ВИЧ. Узбекистан совсем недавно вошел в Совет ООН по правам человека. Возможно, этот статус ускорит пересмотр 113-й статья УК. Юристы убеждены, что наказание должно следовать исключительно за предумышленное злонамеренное инфицирование либо его попытку. Реформирование в этой сфере существенно укрепит позиции республики в сфере защиты прав человека.