ТАШКЕНТ, 20 фев — Sputnik. МИА "Россия сегодня" объявило международный конкурс по радиовещанию "Говорим как Левитан", который посвящен 75-летию создания "Советского информбюро". По этому поводу корреспондент Sputnik Узбекистан встретился с известной телеведущей и диктором Галиной Мельниковой.
Галина Витальевна стояла у истоков узбекского телевидения, была ведущей множества популярных телепередач, а в годы независимости читала с экрана узбекского ТВ самые важные официальные документы и главное новогоднее поздравление гражданам страны. Она брала интервью у многих советских знаменитостей и даже встречалась с Левитаном. Ее выход в прямой эфир ничто не могло остановить — ни ненастная погода, ни болезнь с температурой в 40 градусов. Находясь на заслуженном отдыхе, Мельникова и по сей день остается востребованным диктором, а публика до сих пор помнит свою любимицу.
— Галина Витальевна, расскажите, как вы пришли в профессию диктора?
— Прийти в эту профессию мне помог волшебный случай. Я много раз слышала от разных людей, для которых случай сыграл самую главную роль в жизни. Я хорошо училась в медицинском институте и собиралась стать педиатром. А все, что я делала в своей жизни, хотя и была совсем молодая девчонка, всегда старалась сделать на "отлично". И училась я хорошо в медицинском институте. Единственное, когда начались занятия по хирургии, я падала в обморок от вида операционных картинок.
В ноябре после сдачи одного из экзаменов мы прогуливались с подружками по тропинке около нашего старого ТашМИ. К нам подошли двое мужчин, которые, обращаясь ко мне, сказали: "Девочка, приходи к нам на конкурс". Я говорю: "А что за конкурс? " Они мне ответили, что это связано с телевидением. А что такое телевидение, я тогда и не знала. Это был 1956 год, и телевидение было в Москве, где было, по-моему, всего два канала. Эти каналы нам, конечно, были неизвестны. Я, естественно, отказалась, а подружки меня уговорили: "Пойдем, хоть посмотрим!" Ну, я и пришла совершенно неподготовленная, уже на третий тур, в котором было 25 человек. Все они были уже подготовлены к этому конкурсу, кто-то читал стихи, кто-то рассказывал какие-то истории своей жизни.
Когда мне сказали рассказывай и направили на меня камеру и осветительные приборы, я еще больше растерялась и вообще не знала, о чем говорить. Глядя на мой растерянный вид, режиссер викторины Райкова, которая была председателем жюри, предложила мне рассказать Сказку о попе и его работнике балде (смеется). Вот так я, как балда, и прошла этот конкурс. Со мной была еще одна девочка, с которой мы вдвоем и прошли.
Где-то в течение месяца нас еще проверяли, беседовали с нами, смотрели на камеру. У этой девочки почему-то не ложился голос на микрофон. И я осталась одна. Меня зачислили в штат уже через месяц после открытия телевидения. Шестого ноября оно открылось, а 26 декабря я уже была зачислена в состав сотрудников нашей Гостелерадиокомпании. Так началось мое совмещение учебы и работы. Утром я к половине девятого шла в институт, в три часа освобождалась и бежала на работу. Домой возвращалась в час — полвторого ночи, потому что в мои обязанности входило вести вечернюю программу, где в конце я, прощаясь, говорила: "Спокойной ночи, дорогие товарищи". Так проходила моя юность.
— В итоге сколько вы проработали в этой профессии?
— В штате я проработала 55 лет. Но мне не дают забыть о том, что я диктор телевидения и сейчас. Меня вызывают на чтение некоторых важных материалов. В основном это бывает под Новый год. А моя жизнь на телевидении была просто счастливым существованием в профессии. Потому что это было очень и очень интересно. Я встречалась с такими людьми, с которыми никогда бы, будучи детским врачом, не познакомилась. Я встречалась с космонавтами. Помню, первое мое интервью было с Майей Плисецкой, потом с Эдитой Пьехой, с Галиной Вишневской, с Шостаковичем, с Хачатуряном, с Генрихом Боровиком, с артистами театра "Современник", с киноартистами: с Лией Ахеджаковой, с Людмилой Касаткиной, с Квашой, с Олегом Ефремовым. Вот со всеми с ними я встречалась, брала интервью.
Я вела передачу "Музыкальный календарь", автором которой был Вишневский. Тексты для выпусков передачи писали искусствоведы. Передача была очень серьезной, ответственной, познавательной, я учила тексты наизусть, никаких шпаргалок не было, как сейчас. Эфир был прямой, без права на ошибку, поэтому я зубрила все, как школьница, которая хочет получить золотую медаль.
— Галина Витальевна, я знаю, вы встречались и с Левитаном во время его поездки в Ташкент. Что вы можете рассказать об этом, и вообще подражали ли вы ему?
— Вы знаете, подражать такому гению просто невозможно. Это легенда радио, легенда службы на этом поприще. Когда он приехал к нам в Ташкент, я тогда, будучи молодой девчонкой, мой стаж на телевидении составлял около 10 лет, и другие девчонки были в растерянности. Заикаясь, задавали ему вопросы, спрашивали о профессии, о его становлении. Встреча проходила в радиокомитете, на которой присутствовали наши известные дикторы — Туйгуной Юнусходжаева, Михаил Азатьян, Владимир Зорин. Они сидели в президиуме вместе с Левитаном. А мы молодые сидели в зале.
В процессе общения с Левитаном я поняла, что никакой звездной болезни у него нет. Он был очень простой, интеллигентный, добродушный человек. Рассказывал нам о том, как пришел на радио, как работал и не спал сутками. Ему тогда выделили жилище прямо около Кремля. И там же разместили радиостанцию, где он вещал о ходе сражений советских войск во Второй мировой войне.
Левитан, будучи человеком из глубинки, преодолел свой диалект и попал на московское радио. Меньше чем за полгода он приобрел безупречную дикцию. Сыграли роль, конечно, и его потрясающие голосовые данные. И если говорить с людьми более старшего поколения, то голос Левитана все воспринимали как очередную победу на каком-то участке фронта. Если он выходил в эфир, то, значит, будет какая-то хорошая новость. Чаще всего это было связано с наступлением советских войск.
— А кто-то из узбекских коллег подражал ему?
— Безусловно, это был пример для подражания. Но с его голосом, понимаете, соревноваться невозможно. Потому что это редчайший такой талант, это такая мощь, такая сила. И я, кстати, не представляю, чтобы Левитан рассказывал что-то лирическое, спокойное. Левитан обычно вещал информацию государственной важности. Еще была Ольга Высоцкая с ним, она очень многим дикторам московского телевидения помогла. Я была в Москве, встречалась с дикторами, они все вспоминают ее как своего учителя. Она работала в паре с Левитаном долгие годы.
— Мы знаем вас, как одного из главных дикторов страны. Что вы можете сказать о том, насколько сейчас эволюционировала эта профессия?
— Вы знаете, профессия диктора, пусть меня не обвинят в нескромности, стала привлекательной благодаря нашему поколению теледикторов. Потому что мы воспитывались на опыте и таланте таких профессионалов радио как Михаил Азатьян, Владимир Зорин, Туйгуной Юнусходжаева, Кадыр Максумов. Усвоив их опыт, мы передавали его новому поколению. Таким образом, я не постесняюсь сказать, мы создали школу дикторов телевидения у себя на месте.
Да, с нами занимались, приходили педагоги из театрального института, но основными нашими учителями, конечно, остаются дикторы радио. Учились мы во многом и на собственных ошибках. Эфир был прямой, и это была прекрасная школа. Мы себя сравнивали с бойцами на передовой, без каски и бронежилета, без права на ошибку, как родину защищать. Вот таким образом мы относились к своей работе.
И бывало всякое, когда я готовилась, допустим, к выходу в прямой эфир программы "Ахборот". Со мной было так. Приходит группа сопровождающих официальных лиц с космонавтом Руковешниковым Николаем Николаевичем. Мне говорят, что у него надо взять интервью. А у меня через полчаса прямой эфир. И я говорю об этом.
А мне отвечают, что если у космонавтов есть дублеры, то и у дикторов должны быть. Благо Николай Николаевич согласился подождать. Я веду "Ахборот", сама переживаю в прямом эфире, как я буду брать сейчас у него интервью. Но все прошло хорошо.
— А еще какие-то интересные случаи из своей практики можете припомнить?
— Ошибки были. Я была начинающим диктором. Только-только появились туфли-лодочки на высоких тонких каблучках. Мы их называли гвоздики. Чтобы купить эти туфли, нужно было или иметь какой-то блат, или попасть тогда, когда их только выставили на продажу. Каждая девушка мечтала купить такие туфли. И тут случилось так, что у меня в программе, я тогда еще объявляла программу передач, документальный фильм. Я объявляю: "Гвоздики нужны влюбленным". И начинается в эфире этот фильм, а там разговор идет о гвоздиках, то есть о цветах (смеется). Этого я не забуду никогда. Случались, конечно, ошибки. Прямой эфир не прощает ничего, но как-то зрители нам прощали.
Еще я помню, что распространился слух, что меня убили. Разрезали на куски, запаковали в мешок и бросили в Анхор (река в Ташкенте – прим. ред.). И по всему городу пошел этот слух, якобы мешок нашли, в нем части моего тела. А я на самом деле в это время была в декретном отпуске.
— То есть вы ушли с экрана и поползли слухи…
— Да, и меня руководство заставило выйти в эфир, вот так вот (до бюста), что я живая, здоровая, никто меня не проиграл. И столько я писем получила потом, они у меня до сих пор хранятся. Это так согревало. За это я благодарна всем людям, которые смотрели, поддерживали. Конечно, это стимулировало еще больше относиться с ответственностью к тому, что ты говоришь с экрана. И работать над расширением своего кругозора, над своей дикцией, над умением общаться с людьми.
— Как вы считаете, что сейчас нужно хорошему диктору в овладении собственной профессией?
— Сейчас у нас, к примеру, увлеклись подбором молодежи в информационную программу. Это хорошо, это замечательно. Но не всегда выпускают в эфир подготовленную молодежь. У меня в связи с этим очень много вопросов к тем, кто руководит таким. Но я не вмешиваюсь, у них своя позиция, свое видение. Мне иногда бывает немножко больно за это. У нас еще есть прекрасные дикторы на телевидении. К сожалению, недавно ушел замечательный диктор, я считала его лицом экрана, Абдумумин Утбосаров, который безукоризненно вел и "Ахборот", и государственные мероприятия, и праздничные передачи. Замены ему нет, потому что не подготовили.
Но у нас еще остались Шухрат Каюмов, Дильдора Рустамова, Рано Рахимова, все они прекрасные телеведущие "Ахборота". Им вменили в обязанность заниматься с теми, кого они уже сейчас выпускают в эфир. Им всем сказали помогайте, воспитывайте, учите. А эфир предоставили молодежи, которая не совсем еще готова. Конечно, очень хорошо, когда в информационной программе появляются молодые люди. Но если они понимают, о чем говорят, если они убедительно преподносят материал, не просто читают с суфлера, потому что суфлер очень многих сейчас развращает, лишает возможности думать, это самое главное.
Ведь диктор, когда выходит в эфир, должен любить своего зрителя, должен его чувствовать, должен с уважением к нему относиться. И та информация, которую он несет с экрана, он должен доносить ее так, чтобы зритель с аппетитом все скушал, если можно так выразиться. А если ведущий информационной программы просто зачитывает строки, летящие по суфлеру, то зритель его не услышит. Я, например, когда включаю телевизор и смотрю на экран, то не понимаю, о чем они говорят. Потому что они сами не понимают, что они читают.
— В связи с этим, что вы можете пожелать своим коллегам и молодым специалистам?
— Самое главное лекарство и самый главный стимул для дикторов – иммунитет от звездной болезни. Когда будешь самокритичен, будешь смотреть на себя на экране и не радоваться типа "Ах, какой я красивый!", а искать недостатки в том, что и как сказал и даже как выглядишь, то все в порядке, есть почва для развития. Я считаю, что для ведущих информационной программы должна быть какая-то классика во всем: и в одежде, и в прическе, и в имидже. Работа в этой профессии меня сформировала не только внутренне, но и внешне. Я никогда не одену что-то блестящее, что-то кричащее, у меня свой стиль – элегантность, строгость. Может быть это скучно для женщины, но это профессия. Она обязывает.
