ТАШКЕНТ, 23 июн — Sputnik. Отмечающая 15-летний юбилей со дня создания Шанхайская организация сотрудничества (ШОС) за годы своего существования реализовалась как удобная дискуссионная площадка. Она позволяет главам входящих в организацию стран обсуждать вопросы, представляющие общий интерес, считает эксперт по Среднему Востоку и Центральной Азии Александр Князев. Однако, потенциал организации в области экономического и политического сотрудничества, а также взаимодействия в сфере обеспечения региональной безопасности реализован не был, сказал он в интервью ИА "Новости-Казахстан".
- Александр Алексеевич, в преддверии саммита ШОС поделитесь, пожалуйста, своим видением того, в чем организация преуспела за 15 лет своего существования, а в чем — нет.
— Мое глубокое убеждение, что тот потенциал, который существовал к моменту возникновения организации, за все эти годы не был реализован. И если взять декларируемые направления развития организации, то ни по одному из них мы не увидим какой-то действительной эффективности. Что касается экономического сотрудничества в рамках ШОС, в реальности на базе организации за 15 лет не было реализовано ни одного многостороннего экономического проекта. Все, что делается, все, что преподносится как проекты ШОС, это на самом деле двусторонние проекты, как правило, Китая и какой-либо из стран-участниц. Более или менее многосторонними проектами можно назвать, например, газопроводы Китай-Туркмения, которые проходят через территорию стран-участниц — Узбекистана и Казахстана. Но про них даже и не говорится, что это проекты ШОС. Лично я не знаю ни одного проекта, который именно в формате ШОС формировался и реализовывался. В плане экономического сотрудничества ШОС является такой "ширмой" для экономического сотрудничества Китая с отдельными странами-участницами.
- А как вы оцениваете сотрудничество в вопросах обеспечения региональной безопасности?
— Еще в 2007 году я начал говорить о том, что у стран ШОС есть очень хороший шанс создания самостоятельной региональной организации по безопасности как альтернативы действующим, но не эффективным организациям, как ОБСЕ, например, и ООН. Потребность в такой организации очень большая и она сохраняется до сих пор. За время после распада двухполярного мира Организации объединенных наций и уж тем более ОБСЕ не удалось урегулировать ни одного конфликта в мире. Эти организации во всех существующих конфликтах, используя существующие у них потенциал, инструменты и механизмы, включаются в переговорные процессы или процессы ликвидации последствий войны уже на более позднем этапе. Так было в Таджикистане, например, где умиротворение сторон во время гражданской войны это заслуга конкретных стран, в частности, Ирана и России. И уже потом включаются механизмы ОБСЕ и ООН для разоружения, разминирования, для помощи беженцам и так далее, но не более. Политическим урегулированием эти организации не способны заниматься.
В ШОС входят страны, которые сами заинтересованы в сохранении стабильности на своем пространстве, и на базе "шанхайской пятерки", когда только создавалась ШОС, можно было создать такого рода организацию, но это подразумевало, во-первых, взятие на себя ответственности и функций урегулирования существующих конфликтов на этом пространстве.
Если рассматривать со странами-наблюдателями, то ШОС должна была взять на себя ответственность за урегулирование вопроса, связанного с иранской ядерной программой, ШОС должна была взять на себя ответственность за урегулирование латентного, но существующего конфликта между Индией и Пакистаном. На площадке ШОС должны были решаться проблемы китайско-индийских пограничных противоречий. В нашем регионе, в треугольнике Узбекистан-Киргизия-Таджикистан существуют водно-энергетические, приграничные конфликты, ШОС должна была быть инструментом и их урегулирования. Или, к примеру, межэтнические конфликты в Киргизии. Ничего этого не было. Еще в 1999 году на саммите в Бишкеке была принята декларация о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом. Это было еще до создания ШОС, но де-юре эти документы действуют и в рамках ШОС.
Шанхайская организация сотрудничества (ШОС). Справка >>
- Одним из направлений сотрудничества стран ШОС является взаимодействие на политическом уровне. Насколько оно эффективно, по вашему мнению?
— Политический союз подразумевает, как минимум, согласованную внешнюю политику хотя бы по принципиальным вопросам. Ничего подобного на протяжении 15 лет мы не видели. Существуют такие ситуации, когда России хотелось, и об этом шла речь на саммите в Душанбе в 2008 году, поддержки своей позиции по признанию независимости Абхазии и Южной Осетии, однако этого не случилось. Россия была бы не против, наверное, политической поддержки по украинской ситуации и по Крыму, этого тоже не произошло. России и Ирану, сотрудничающим по Сирии, которая не является членом ШОС, наверное, хотелось бы политической поддержки со стороны стран ШОС, но ее не случилось даже после начала российско-турецкого конфликта. Ни в одной конфликтной ситуации этого не происходит. Я уже упоминал существующие внутренние конфликты между Киргизией и Узбекистаном, между Киргизией и Таджикистаном, доходящие до вооруженных столкновений. Здесь ШОС вообще отсутствует как какой-либо фактор в принципе.
- В последнее время много говорится о сопряжении китайского проекта "Экономический пояс Шелкового пути" с Евразийским экономическим союзом. Каково ваше мнение по поводу жизнеспособности этой идеи?
— Я думаю, что несопрягаемое не сопрягается. Смысл Евразийского экономического союза, возникшего на базе Таможенного союза, заключается в развитии внутреннего производства в странах-участницах, в ограничении внешнего импорта на создаваемый общий рынок стран союза и поддержке собственного производителя: создании совместных производств, производственных цепочек, эффективном использовании имеющихся на этом пространстве ресурсов природных, трудовых и так далее. Что касается китайского проекта, то его цель — распространение экономического влияния и формирование для себя, то есть для Китая, удобных рынков, рыночных коммуникаций в окружающем пространстве. И здесь я вижу только прямую конкуренцию между ЕАЭС и китайским проектом Шелкового пути.
Я думаю, что разговоры о сопряжении это попытка смикшировать в общественном мнении, прежде всего, в политических и бизнес-кругах те противоречия, которые между этими проектами реально существуют. Я думаю, что какие бы ни были приняты решения по поводу сопряжения, через какое-то короткое время мы увидим, что они не будут работать все равно.
- Одна из ключевых тем повестки Ташкентского саммита предстоящее вступление в ШОС Индии и Пакистана. Как вы считаете, усилит ли это организацию или привнесет в деятельность дополнительные риски?
— Сама ШОС от вступления Индии и Пакистана в организацию, может быть, и не проиграет, но и ничего не выиграет. Нужно учитывать, что существует китайский проект Экономического пояса Шелкового пути. В его рамках имеется такой сегмент, как китайско-пакистанский экономический коридор. Параллельно существует конкурентный индийский проект создание свободной экономической зоны в иранском порту Чабахар и развитие коммуникаций через него. Это два конкурирующих проекта внутри одной организации. Ни тот, ни другой не будут являться ШОСовскими, они будут просто развиваться, конкурировать между собой как локальные проекты, с которыми связаны отдельные страны, но никак не ШОС. Иран, выходя из-под санкций, развивает довольно активно сотрудничество с Россией, Китаем, Казахстаном, но это двусторонние отношения, ШОС тут ни при чем.
За 15 лет ШОС, в принципе, осталась очень удобной, работающей, преемственной, не прерывающейся дискуссионной площадкой, в рамках которой руководителями этих стран обсуждаются какие-то общие вопросы, на полях которой решаются какие-то отдельные проблемы, но все это происходит не за счет существования организации. Организация в данном случае просто используется как некая удобная форма такого взаимодействия. Но потенциал у объединения сохраняется, потребность, прежде всего, в организации региональной безопасности, на мой взгляд, остается, и шанс создать ее по-прежнему существует.
- Говоря о предстоящем вступлении в ШОС Индии, нужно учитывать, что эта страна является ключевым конкурентом Китая в регионе. Соответственно, это пошатнет роль Китая как гегемона в рамках ШОС. Видите ли вы здесь дополнительные риски?
— Вступление Индии и Пакистана в ШОС это естественный процесс. В свое время они стали наблюдателями, интерес со стороны Индии к деятельности организации был довольно вялый. Об этом говорит уже то, что на саммитах высокого уровня периода 2007-2010 годов со стороны Индии участвовали вице-премьеры либо министры. Пакистан был чуть-чуть поактивнее.
Даже те немногие решения, которые принимаются, зачастую декларативные, содержащие малый прагматический момент, но, тем не менее, они бывают, они принимаются консенсусом. И в случае разных позиций Индии и Китая просто не будет возможности для принятия даже таких решений. А с учетом того, что есть другие страны со своими интересами, возникает ситуация вероятных расколов по многим обсуждаемым вопросам внутри самой ШОС.
- Тем не менее, на официальном уровне говорится, что Иран очередной кандидат в члены ШОС, стоящий в "очереди" после Индии и Пакистана.
— Учитывая отсутствие глубокого жизненного интереса Ирана к ШОС, я думаю, во многом работает инерция. То есть от вступления в ШОС Ирану вреда не будет, но участие в этом формате может позволять решать Тегерану какие-то локальные проблемы в ходе переговоров на полях саммитов. Есть, видимо, надежда, что уровень эффективности ШОС именно как многосторонней организации повысится. Поэтому те же иранцы не хотят в стороне от этого оставаться. Они наблюдают, смотрят, польза будет хорошо, не будет вреда тоже нет.
