ТАШКЕНТ, 23 ноя — Sputnik. Смоленск, Уфа, Омская область и Красноярский край, районные центры и труднодоступные деревни, истории переселенцев и судьбы депортированных — все это в трехнедельном путешествии, старт которого назначен на 25 ноября. Наивных путешественников трое: Алексей Стетюха, Роберт Вицупс и Валентин Роженцов. Два взгляда на историю в материале Sputnik Латвия — о латышах в Сибири, о России, о Латвии.
Алексей Стетюха: куда мы едем
Мы живем в одной из самых маленьких стран Европы — так сложилось. Далеко — это 15 минут до магазина. Далеко — это Цесис от Риги. Очень далеко — это Резекне. 240 километров — это очень далеко. Наше место проживания — страна, которую, при определенной подготовке, можно пробежать. По соседству с нами — та самая одна шестая часть суши.
Громадная глыба, которая раскололась четверть века назад, но не стала менее внушительной. Страна, которую ругают, боятся, обвиняют — по делу и без. Так сложилось, что веками в России все считали десятками тысяч: прибыли, убытки, жертвы, расстояния, историю.
Необъятная, непонятная, не понятая. Разная. Питер, Москва — города, которые на слуху. Там живут люди, похожие на нас. С двумя руками и ногами, работающие в офисах, раскатывающие на дорогих машинах, одевающиеся в дорогих бутиках. Об остальной России — той, по которой ходят медведи, мы узнаем из скупых сводок.
Больше века назад осваивать необъятную Сибирь по доброй воле поехали около 70 тысяч латышей и латгальцев. В 40-е годы двадцатого века туда же направились новые десятки тысяч — уже не по доброй воле. Ссыльные. Смоленск, Омск, Уфа, Красноярск — города, которые вольно и невольно стали новой родиной для тех, у кого родным языком был латышский.
Они до сих пор там. Их дети помнят язык, на котором разговаривали латыши в начале прошлого века. Их потомки живут в стране, с которой так модно ссориться сегодня. Их никто не хочет возвращать домой: программа возвращения наших не коснулась наших сибиряков. Они иногда приезжают к нам в гости и всегда с радостью ждут в гости нас.
Мы едем в гости. Посмотреть, как они там. Поговорить. О России, о Латвии, о них и о нас. Им есть, что рассказать. У нас вопросов тоже накопилось. Мы едем втроем. Два русских и латыш. У каждого из нас свой взгляд на историю. Свой взгляд друг на друга и своя правда. Мы опять никому ничего не должны и снова не дадим друг другу соврать.
Мы будем работать в режиме реального времени и постоянно будем контролировать друг друга. У нас впереди 12 тысяч километров и примерно три недели сосуществования. У каждого из нас есть свои вопросы, ответы на которые мы будем искать — вместе и поодиночке. Каждый из нас едет за своей историей. Каждый из нас ее привезет. А все вместе мы напишем одну, совместную историю.
Какая уж получится. Про латышей, живущих в России. Про каждого из нас. Про дураков, про дороги, про медведей. Про Россию и Латвию. Про путь туда и обратно. Наш и их. 25 ноября мы напишем первую главу и мы не знаем, какой будет последняя. Мы не держим фигу в кармане, у нас нет перста указующего. Мы остаемся наивными путешественниками, готовыми честно писать о том, что видим. Нас стало больше. Вам будет интереснее. Stay tuned
Робертс Вицупс: зачем мы едем
Меня зовут Робертс Вицупс, я фотограф, путешественник, и я латыш. Я 39 лет живу в Латвии и никогда не делил людей по национальности — для меня они делятся на лояльных и нелояльных к стране, которую я люблю. Я знаю три языка: в совершенстве латышский, русский и язык фотографии.
Я научился уважать настоящее, не забывая историю. Тема латышей в России для меня — не просто эпизод из прошлого. Это часть истории моей семьи. В 1949 году мой дед Роберт Томсон отправился в принудительное путешествие в Норильск и вернулся только в 53-м. Он умер, когда я был еще совсем маленьким. Запомнил только, что после лагеря он очень любил тишину и совсем не любил русских — иррационально, на генетическом уровне.
Предложение поехать в Сибирь для меня стало неожиданностью. Тем более от новостного агентства, которое у нас принято называть "прокремлевским", и в компании двух русских ребят. Можно откровенно сказать, что это стало вызовом, который я решительно принял. А станет приключением, авантюрой, испытанием. Я добровольно еду туда, куда был сослан мой дед. Еду к латышам, которые там остались. Еду за правдой.
Язык фотографии не имеет лживых интонаций. Он позволяет быть максимально объективным и заставляет быть честными тех, кто находится рядом с тобой. Мне сделали предложение, от которого я мог, но не захотел отказываться. Окончательное согласие на то, чтобы присоединиться к "Наивным путешественникам", я дал, только, убедившись, что никто не сможет мне задавать тон и диктовать, что и как писать. Я еду в Сибирь с гарантией полной карт-бланш. Я доверяю людям, с которыми еду.
Да, у меня все еще есть подозрения, что для моих попутчиков трагичная история латышей не более чем просто очередная любопытная тема. Но я верю, что подобная поездка — маленький шажок к спокойному, конструктивному диалогу между латышами и русскими. Это диалог не только о наших там, но и о наших здесь, дома. У нас будет время поговорить и послушать друг друга. И мы воспользуемся этим временем.
Валентин Роженцов: к кому мы едем
"Большое видится на расстояньи". Эта фраза Сергея Есенина о любви как нельзя лучше описывает мою личную мотивацию отправиться в поездку по России. В этом месте можно обвинить меня в отсутствии логики, мол, слова поэта лишают смысла всякие путешествия — раз издалека видно лучше, так и сиди на месте, не приближаясь. Но мы снова отправляемся в дорогу еще и для того, чтобы внимательнее всмотреться в происходящее дома. И это очень интересные наблюдения, уже сейчас, хотя мы еще не выехали, а только пакуем чемоданы.
Мы не просто едем в Россию — мы едем к российским латышам. И не только ради занимательной этнографии. Мы хотим поискать ответы на многие вопросы из жизни современной Латвии. Например, почему так случилось, что ни с одной другой страной у нас нет настолько тесных связей и общего прошлого, и при этом именно ее мы так не любим и боимся?
Конечно, мы много чего опасаемся — мусульман, беженцев, геев, Дональда Трампа, но эти страхи приходят и уходят, а Россию мы побаиваемся в постоянном фоновом режиме. Понятно, что такое отношение не может быть вызвано исключительно общим трендом, и причину, как объясняет психоанализ, следует искать в детских травмах. А травм в детстве нашего государства было предостаточно.
Вот мы и навестим детей и внуков депортированных в Сибирь латышей, чья трагическая судьба отозвалась в каждой латвийской семье. И потомков тех, кто покинул родину добровольно — в поисках лучшей доли, что тоже знакомо практически каждому латвийцу уже в ХХI веке. Поговорим с ними не только о прошлом, но, что важнее, о рецептах выздоровления от травмы, возможности прощения и примирения, ведь жизнь продолжается.
И потом, разве не перекликаются судьбы живущих в России латышей с нашими, с судьбами живущих в Латвии русских? Не зеркальная ситуация, разумеется, но что-то общее есть. Они там сохраняют язык и культуру, будучи гражданами России, а мы здесь пытаемся сохранить свои. Или ассимилируемся, как того требуют наши политики?
В такой теме сложно оставаться объективным. Просто потому, что мы — Валентин Роженцов и Алексей Стетюха, сооснователи проекта "Наивные путешественники" — русские. Да, мы граждане Латвии, мы патриоты своей страны, но кто его знает, что с нами произойдет в России с ее березками и запахом тайги? Дадут знать о себе наши корни, ощутим зов предков и потеряем мы непредвзятость, дыша духами и туманами?
Здесь необходима, выражаясь официальным языком геополитики, система сдержек и противовесов. И она у нас есть — мы берем в поездку Робертса Вицупса. Формально он фотограф, но взяли мы его не за одни лишь красивые кадры. Мы трое — разные, у каждого свой взгляд на мир, своя правда — уважая и слушая друг друга, мы сможем поведать объективную историю. Кстати, если вы обнаружили этот текст, просто кликнув на ссылку где-то в Facebook, самое время внимательно осмотреться — вы на сайте Sputnik Латвия.
Да-да, тот самый "рупор российской пропаганды". Поездка "Наивных путешественников" в Сибирь — это наш совместный проект. Поверьте, вы не первый, кто спрашивает — не страшно ли нам работать на Sputnik? Не страшно. Сомнения были, конечно, но только до тех пор, пока мы поняли, что Sputnik не страшно работать с нами — неуправляемыми, которые без цензуры и правок, которые если что вдруг, то устроят грандиозный скандал. Sputnik не испугался, и мы едем из Риги в Сибирь. А вы следите за нами и делайте собственные выводы.
