ТАШКЕНТ, 15 дек — Sputnik. В Узбекистане в эти дни вспоминают одного из ярких и талантливых дойристов — Кахрамона Дадаева, который внес неоценимый вклад в национальное музыкальное искусство страны. Сегодня музыканту исполнилось бы 80 лет.
О том, каким он был, как пришла к нему известность и как "зажигал" на сцене этот талантливый исполнитель своей неповторимой игрой на дойре, корреспонденту Sputnik Узбекистан рассказал музыкальный руководитель ансамбля "Бахор", композитор, народный артист Узбекистана, лауреат государственной премии СССР Бахтиёр Алиев. Дадаев играл в этом ансамбле и проработал в нем вместе с Алиевым больше полувека.
По словам собеседника, судьбу Кахрамона Дадаева во многом определил этот знаменитый в Узбекистане танцевальный ансамбль, где музыкант работал с первого дня его основания. Именно здесь к нему пришел успех и он сформировался как самый сильный в республике дойрист. Сам Дадаев свою удачу связывал со своей первой дойрой — узбекским национальным инструментом.
"Все ритмы, которые имел в своем репертуаре наш ансамбль, принадлежат авторству Кахрамона Дадаева. Он был не просто нашим солистом, а душой ансамбля. Играл так завораживающе и неповторимо, что мы диву давались, что узбекская дойра способна на такое. Не случайно его называли "космонавтом дойристов". Можно сказать, что нам всем он открыл дойру с совершенно нового, ранее неизвестного ракурса. Именно при нем признали ее первенство, хотя до этого узбекский бубен считался как бы вспомогательным инструментом", — рассказывает Бахтиёр Ташкенбаевич.
К своему инструменту, вспоминает он, Дадаев относился очень бережно и с любовью. Сам дойрист сравнивал себя в этом отношении с Паганини, который холил и лелеял свою скрипку, точно так же и узбекский музыкант берег свой бубен, с которым был неразлучен.
По мнению собеседника, знаменитого солиста "Бахор" в музыкальном мире дойристов запомнили еще и как первого исполнителя игры на нескольких дойрах одновременно. Этот стиль получил даже свое название — "куш дойра". Мастер настолько виртуозно владел инструментом, что знал все три школы исполнения музыки для танцев — бухарскую, хорезмскую и ферганскую.
"Танцовщицы нашего ансамбля просили играть для них только Дадаева. Можно смело сказать, что в Узбекистане таких исполнителей на дойре, как он, больше не было, да и сейчас нет", — делится бывший руководитель ансамбля.
Благодаря своему бубну знаменитый дойрист объездил чуть ли не весь земной шар, был на гастролях более чем в 130 странах мира, где участвовал в различных музыкальных фестивалях и концертах. В советские годы люди могли только мечтать о таком, а у Дадаева все легко получалось, его творчество и мастерство было очень востребованным, вспоминает Алиев.
"У Кахрамона был один излюбленный прием: часто во время своих выступлений он пускал дойру по сцене и она, сделав круг, возвращалась к нему. Публика от этого приходила в восторг и всегда аплодировала ему стоя", — говорит народный артист.
После себя, добавляет рассказчик, Дадаев оставил много учеников, которые стали знаменитыми дойристами Узбекистана. К тому же, многие престижные танцевальные ансамбли мечтали заполучить себе такого музыканта, как он, в связи с чем заманивали его как только могли. Но Кахрамон оставался верен только "Бахору".
Касаясь личности самого музыканта, Бахтиёр-ака подчеркнул, что он был очень добрым, отзывчивым и справедливым человеком, не терпел ложь и всегда старался сделать больше, чем мог. "Нам очень не хватает сегодня Кахрамона, его непревзойденной игры на дойре, и мы всегда будем помнить этого мастера, который открыл нам узбекский бубен по-новому", — заключил собеседник.
