ТАШКЕНТ — 28 фев — Sputnik. Выставка, безусловно, посвящена женщинам. Идеей для создания коллекции картин послужил модный роман британского писателя иранского происхождения Салмана Рушди "Флорентийская чародейка" (Enchantress of Florance). Организатором выступает издательский дом Dinara & Co.
Санджар родился в 1986 году в Гулистане. В 2008 году окончил Национальный институт художеств и дизайна имени Камолитдина Бехзода, отделение промышленного дизайна. Еще будучи студентом, он стал волонтером, а потом устроился на работу в Галерею изобразительного искусства Узбекистана.
Здесь художник проработал до 2010 года, а потом покинул страну. Поехал изучать иностранные языки и мировую культуру в Австралию. После возвращения молодого художника в Ташкенте с большим успехом прошли две его персональные выставки, он также участвовал в международном биеннале, в других в творческих проектах. Некоторое время жил в ОАЭ.
Прорывным событием в своей жизни Санджар считает выставку немецкого абстракциониста и концептуалиста Герхарда Рихтера в Ташкенте. По его словам, после увиденного он мчался домой как никогда, чтобы писать свои картины. Впервые не на маленьком клочке бумаге, а в объеме.
Корреспондент Sputnik Узбекистан встретился с художником, чтобы узнать, что его вдохновляет, какова роль женщин в творчестве, и в целом какое искусство сегодня востребовано в Узбекистане?
— Санджар, цифра тридцать в данном конкретном случае имеет какое-то значение. Ведь ваше искусство со скрытым смыслом?
В романе "Флорентийская чародейка" Салмана Рушди рассказывается о Средней Азии, Европе. Там так все логично между собой связано — континенты, культура. Я взял за основу идею книги как метафору. Для меня изображение женского образа всегда оставалось гендерным вопросом. И я до сих пор не могу ответить полностью, что такое женщина, кто она?
За годы работы появились свои определенные формы, в которых я изображаю женщин, есть, безусловно, и образы. Я к ним стал добавлять разные композиции. Одна играет на музыкальном инструменте, у другой из лица выходят растения. С годами прибавилось больше сюрреализма в изображении женщин. Почему? Я не могу ответить на этот вопрос даже сам для себя. Что-то идет изнутри, практически все мои женщины безликие.
— А почему вы изображаете их без лица?
— Очень много раз пробовал писать лица, не получается. Ведь и раньше на Востоке запрещалось изображать лик. Будто кто-то заведомо прописал для меня определенный сценарий, и я ему следую. Не могу писать лица. Когда писал лица, заканчивая картину, становилось жутко: кто этот человек? Бросал кисти и переставал работать.
— Так что же должен увидеть зритель на предстоящей выставке? Какую женщину? Или каких?
— Каждый свою. В этом и заключается идея показать разных женщин. Может быть, по форме они будут чем-то походить друг на друга, я имею в виду, здесь нет принципиальных пышечек или худышек с точки зрения физиологии. Но у каждой свое предназначение. В каждой своя загадка. Вообще не хочу вводить зрителя в какую-то определенную точку. Пусть работает фантазия. Мои картины каждый интерпретирует по-своему.
— Вы это делаете намеренно?
— Я экспрессионист, бью кистью, валиками работаю. Со стороны кто-то может увидеть и сказать: "чудные действия" происходят. Когда грунтую холст, появляются первые очертания будущей работы. Заведомо я не всегда знаю, что будет в итоге.
— То есть нет определенной задачи — вы подходите к холсту, и потом появляется картина?
— Есть замысел, а потом идут просто выбросы краски на холст. Иногда, когда вижу, что в итоге вышло, сам пугаюсь. Это какой-то мистический процесс. Он идет изнутри. И как правило, я пишу картину ровно один день. Я должен ее закончить в тот же день, когда начал. Потому что завтра будут иные эмоции. Что-то может затеряться.
Я когда начинаю работать, будто в квадрат какой-то вхожу, но когда дома, на улице, понимаю, что жизнь — она безграничная. Почему бы не создать что-то свое здесь, в Узбекистане, не обязательно уезжать в Европу. Достаточно встать рано утром, выпить чашку хорошего кофе, зарядиться энергией, а идеи витают всегда вокруг нас, в голове. Недавно нашел новый способ наложения рисунка. Холст, масло — это сложно, акриловая бумага — совсем другой эффект. Есть уже работы на акриловой бумаге. Хочу продолжать работать в этом направлении.
— А ваш сюрреализм востребован в Узбекистане? Вас здесь, наверное, не все понимают?
— Я согласен, мои работы отличаются. Но этим они, наверное, и интересны. Меня часто и много критиковали раньше. Сейчас молчат, и это настораживает. Посмотрим, какой будет реакция после выставки. А насчет не понимают… Я должен быть таким. У меня это так глубоко сидит, и то, что я в итоге выливаю на холст, — чувства, мысли, страхи. Я думаю, это все-таки востребовано. Они есть у каждого человека. А картина для того и нужна, чтобы напомнить, успокоить или даже направить человека.
Когда вернулся из ОАЭ, много ходил по выставкам, общался с коллегами. Увы, многие вошли в такую стадию, когда "надо продавать", "зарабатывать". А это разрушает художника. Надо возвращаться к творчеству. У меня тоже были времена, когда не было средств на существование и можно было что-то писать под заказ. Но это не мой путь.
Да, согласен. Времена изменились, появилось много новых течений, возможностей. Сегодня художник должен быть и инсталлятором, и заниматься перформансом, живописью, даже в компьютере можно рисовать картины. Но во всем этом должно быть искусство.
С другой стороны, искусство должно быть доступно людям. На мой взгляд, искусство в современной жизни — это окно в мир. Раньше мы говорили, что искусство — часть души. Сейчас делайте что хотите, выставляйте, где хотите.
— Да, сделать выставку сейчас не проблема, но ведь это не главная цель. Собрать толпу, все посмотрят и разойдутся. Дальше что?
— Согласен. Я вот тоже сейчас делаю ставку на организацию выставок на родине. Диалог со зрителем пропал. Несмотря на то что выставки проходят постоянно, культурная жизнь идет своим ходом, но, увы, она стала однообразной — однообразные выставки, работы, мысли.
Может, настало время ассоциацию создавать, чтобы продвигать художников, решить их насущный вопрос — заработать, а потом у них вернется вера в искусство. У многих пропала вера, отсюда и отсутствие искренности в диалоге со зрителем. Он живет одними заботами, а ему на картинах другую жизнь показывают. А искусство должно заставлять думать, становиться лучше. Надо заново приучать людей обсуждать искусство, вводить искусство в моду.
Многие скажут: есть же академии художеств. Да, академия занимается продвижением и популяризацией искусства на государственном уровне, поддерживает художников. Академия не может продавать картины. И сам художник не должен быть озадачен вопросом, как продать работу, ведь в конечном итоге это продукт. Оценивать его должны искусствоведы, а они у нас есть и мирового уровня. Кроме этого, можно было бы создать галерею, которая и занялась бы продажами картин не только внутри страны, но и за рубежом.
— Вы как-то признались, что любите подслушивать, что говорят зрители о ваших работах во время выставок?
— Я люблю критику. А подслушиваю сегодня, что говорят о моем творчестве в соцсетях. Пусть обсуждают, это естественный процесс. Я таким образом понимаю, что хочет видеть зритель и как я могу дать ему эту пищу для размышлений.
— У вас есть любимые работы?
Знаете, художника важно двигать вперед. Сейчас изучаю квантовую физику. Зачем? Но ведь это тоже часть жизни.
— Не могу вас не спросить, как вы пришли к Рушди?
— Рушди я как раз открыл для себя после жизни в Абу-Даби. Прочесть его и еще много других интересных авторов посоветовал коллега Тимур Ахмедов. Читаю Чехова, Хемингуэя, Довлатова, Рушди. Я забыл, что надо одеваться, что надо питаться. Поглощаю эту духовную пищу. В голове море мыслей, идей. Вообще, я люблю мечтать. Как говорит Дональд Трамп: "Мечты бесплатны".
— А в ОАЭ как оказались?
— В Дубае есть Andakulova Gallery, которую держит наша бывшая соотечественница. Она собирает работы узбекских художников, приглашает туда поработать. Через нее я попал в арт-хаб в Абу-Даби, где прожил больше месяца с другими художниками. Мы много писали, там продавались наши работы, многое изучали. Познакомился здесь с современным искусством. Это действительно фантастическое зрелище — то, что творят наши коллеги в разных странах мира. У Узбекистана большой потенциал. Наши художники также востребованы. Но те, которые действительно что-то создают новое, в своем неповторимом стиле.
— В преддверии праздника вы делаете подарок своим зрителям — женскую выставку, а дома, в семье что обычно дарите своим женщинам?
— Маме всегда дарю что-то сделанное своими руками, картины, мини-инсталляции. Жене по-разному. У нее 8 марта день рождения. В этом году подарком будет появление второго ребенка на свет в этот день. Думаю, это хороший подарок!
