Sputnik продолжает публиковать исторические очерки из произведений Геннадия Бордюгова — российского историка, президента Ассоциации исследователей российского общества (АИРО-XXI) — из цикла "Великая российская революция: 12 юбилейных годовщин революции в пространстве памяти".
В стране выросли люди, которые не знали капиталистической фабрики и эксплуатации, социального и национального угнетения, не слышали с учительских кафедр рассуждений "о Боге, царе и отечестве". Коммунисты, число которых увеличилось с 23,6 тысячи в начале 1917-го до 1.147 тысяч в 1927-м, стремились изменять домашний быт, отбрасывали старые церковные обряды. Возросшая динамика жизни объяснялась и тем, что, по данным демографической переписи 1926 года, 51,8 % населения страны составляли люди в возрасте до 24 лет. Подавляющее их большинство по своей идеологической направленности стояли на позициях Советов. Обследования 120 тысяч советских школьников указывали на то, что 97% из них, в значительной мере выражавшие настроения своего взрослого окружения, имели, безусловно, советскую ориентацию — "Советская власть лучше другой власти". Лишь 3% школьников выдвинули требование "изгнать коммунистов", "вернуть прежнюю власть". Определенной проверкой нового отношения к государству стали разрыв отношений с Англией и убийство в Варшаве советского полпреда Петра Войкова, случившиеся в 1927 году.
Со всех концов Советского Союза хлынул поток резолюций рабочих собраний и крестьянских сходов, в которых сообщалось о готовности дать отпор врагу и по первому зову советской власти выступить на ее защиту. Крестьяне многих деревень говорили: "Поражение равносильно возврату старого режима". Однако вряд ли разделяли эти настроения 7,7% в городах и 3,3% в деревнях — жители старше 18 лет, которые были лишены избирательных прав как нэпманы и кулаки, служители религиозных культов и бывшие помещики, чиновники, офицеры белых армий, агенты царской полиции и жандармерии. В стране насчитывался почти миллион безработных, их число быстро увеличивалось — и уже не по вине "царизма и Антанты". Далека от своего завершения была секуляризация советского общества, начатая отделением школы от Церкви и Церкви от государства.
В ходе обсуждения итогов прошедшего десятилетия были обозначены явления, корни которых находились уже в советской действительности. Появляются прямые обвинения в адрес власти, прозвучавшие, в частности, в письме Степанова: "Не вы дали крестьянам землю, а крестьяне вам дали власть, чтобы вы крестьянами управляли и заботились о них. А вы правда позаботились. Для себя устраиваете лучшее благополучие и удобства, а с крестьян последнюю рубаху сняли. Вы себя обеспечили 7-часовым рабочим днем, а за крестьянина забыли, что он работает цельные 18 часов".
В симптомах начавшегося хлебозаготовительного кризиса, способного сломать нэп, некоторые проницательные люди увидели грядущую гибель "всего нового строя молодой республики". Не случайно в пространстве памяти этого времени высветились прежние революционеры: "Зачем выбросили из партии работников Троцкого, Каменева, Зиновьева и других? А потому, что они не способны к плутовству. Троцкий весь фронт держал, и все его пропало. Нет, он свое обратно все возьмет". Такие настроения фиксировались, конечно, в закрытых партийных письмах и сводках ОГПУ. Сразу после смерти Ленина вокруг истории революции и ее центральных фигур развернулась нешуточная борьба.
К борьбе с инакомыслием власть подключила ОГПУ. Его работники начинают охоту за молодыми активистами с рабочих окраин, выходящими по вечерам с самодельными плакатами "Назад к Ленину", "Выполним завещание Ленина". Для этих рабочих Ленин еще не мифическая фигура и не название города революции – Ленинград, а мерило верности принципам Октября.
К 7 ноября 1927 года обстановка в Москве и Ленинграде была накаленной. Распространились слухи об альтернативной праздничной демонстрации, которую готовит оппозиция. В 10 часов утра на Мавзолей Ленина поднялись руководители страны. Перед войсками прогарцевал "первый красный офицер" Клим Ворошилов. После военного парада по Красной площади начали движение колонны демонстрантов. В это же время совсем недалеко от Кремля началась и контрманифестация, в которой участвовали рабочие крупнейших предприятий, студенческая молодежь и курсанты высших военных учебных заведений. Она была жестоко разогнана милицией и подготовленными "пьяными хулиганами", выкрикивавшими лозунг "Бей жидов-оппозиционеров!". В Ленинграде участников альтернативной демонстрации конные милиционеры крупами лошадей сталкивали в Лебяжью канавку, а на Марсовом поле притаившиеся в подворотнях хулиганы забрасывали манифестантов камнями. Их действия координировал лично Сергей Киров.
Обо всем этом запрещалось писать. В газетах сообщалось только о красивых, хореографически аранжированных торжественных шествиях, которые напоминали об Октябрьской революции. Внимание общественности фокусировалось на массовых инсценировках "Взятие Зимнего дворца", "Гимн освобожденного труда", "К мировой коммуне". В целях ритмизации масс использовались шумовые оркестры. Целые колонны, играя на губных гармошках, расческах, свистках, трещотках, ударных инструментах (металлических тарелках и тамбуринах), балалайках и флексатонах, тянулись вдоль улиц, поддерживаемые проезжающими мимо "радиоавтомобилями". Световые диаграммы с показательными кривыми продуктивности, помпезные электромеханические инсталляции с кинематографическими и световыми проекциями, а также пиротехнические эффекты свидетельствовали о достижении уже в 1927 году намеченной цели: "Больше техники, меньше человеческих ресурсов".
Продолжение читайте на Sputnik Узбекистан.
Подписывайтесь на канал Sputnik Узбекистан в Telegram, чтобы быть в курсе последних событий, происходящих в стране и мире.
