В поисках компромиссов: зачем таджикский лидер едет в Узбекистан

Ташкент и Душанбе подтвердили, что на 17-18 августа запланирован визит президента Таджикистана Эмомали Рахмона в Узбекистан. На первый взгляд – ничего особенного. Мало ли в мире каждый день визитов случается? Уж кто-кто, а президенты государств-членов СНГ и вовсе регулярно ведут переговоры, как в двустороннем, так и в многостороннем формате.

К тому же для обсуждения заявлены традиционные темы:

• Проблема распределения водных ресурсов между государствами Средней Азии;
• Завершение процесса делимитации государственной границы между двумя государствами;
• Общие вопросы безопасности в контексте террористической угрозы, исходящей с территории Афганистана.

Все эти проблемы обсуждаются уже четверть века. Они общие в узбекско-таджикских и в узбекско-кыргызских отношениях.

Дело в том, что с территории Кыргызстана и Таджикистана идет сток всех основных рек бассейна Аральского моря, орошающих также Узбекистан, Туркменистан и значительные территории в Казахстане. Соответственно, чем больше воды заберут для своих нужд кыргызы и таджики, тем меньше достанется казахам, узбекам и туркменам.

После распада СССР и Бишкек, и Душанбе решили построить соответственно Камбаратинскую ГЭС и Рогунскую ГЭС. Результат предсказуем. Летом, когда водохранилища должны наполняться, плотины перекроют сток, лишая части воды земли государств, лежащих ниже по течению. Зимой, когда растет выработка электроэнергии, необходим массовый сброс воды, что угрожает подтоплением прибрежным территориям.

Граница как рычаг воздействия

Острее всего проблема задевает Узбекистан. Но у Ташкента были и рычаги воздействия (по крайней мере, так там думали). Имея протяженную границу с обоими государствами, Узбекистан на определенном этапе заморозил ее окончательную делимитацию, чтобы склонить Кыргызстан и Таджикистан к более конструктивной позиции на переговорах по водным ресурсам.

Однако к осязаемому результату это не привело. Отсутствие взаимно признанной линии государственной границы является палкой о двух концах, затрудняя работу пограничных и таможенных органов всех стран. В целом же оно не критично, как минимум до тех пор, пока кто-нибудь не решит спровоцировать конфликт. Местные крестьяне и так знают, где чьи поля начинаются и заканчиваются, а мелкие споры они всегда решат без вмешательства центральных властей. Больше никого привязка государственной границы к карте (делимитация) или к местности (демаркация) особенно не волнует. Подавляющее большинство населения любой страны хорошо если хотя бы по политической карте начертание своих границ представляет.

В конечном итоге, в раздражении от того, что ситуация только ухудшается, а Узбекистан несет репутационные потери, первый президент РУз Ислам Каримов незадолго до своей смерти предупредил, что данный конфликт может вызвать войну между государствами Средней Азии. Это была недвусмысленная угроза, явно направленная на то, чтобы привлечь внимание Москвы, от которой и Бишкек и Душанбе сильно зависят, а также Астаны, покровительствовавшей Бишкеку и претендовавшей на роль регионального лидера в Средней Азии.

Однако слабо завуалированные угрозы Ислама Каримова были проигнорированы. Во-первых, Ташкент располагает весьма ограниченными военными ресурсами, а Кыргызстан и Таджикистан являются членами ОДКБ, то есть могут требовать от тех же России и Казахстана помощи в случае агрессии против них. Во-вторых (и это важно), Таджикистан является щитом Средней Азии от афганской нестабильности, а Кыргызстан прикрывает значительную часть китайской границы (работая буфером для Китая).

Конечно, с Афганистаном граничат и Туркменистан с Узбекистаном, но наибольшее число попыток прорыва границы вооруженными бандами и наркоторговцами всегда приходилось на таджикский участок. Таким образом, военная дестабилизация Таджикистана была бы для Ташкента выстрелом себе в ногу, так как неизбежно вызвала бы серьезнейшую дестабилизацию всей Средней Азии, и в первую очередь как раз Узбекистана.

Кыргызская Республика в определенном смысле прикрывает Среднюю Азию от Китая, гипотетической экспансии которого местные народы боятся как огня, памятуя, что при династии Тан китайская западная граница одно время проходила по реке Сыр-Дарья, а отдельные военные экспедиции доходили не только до Аральского, но и до Каспийского моря. Причем именно через Кыргызстан лежит кратчайший путь из Китая в узбекские земли.

Таким образом, к концу правления Каримова стало ясно, что Узбекистан не только исчерпал все возможности силового давления на Бишкек и Душанбе, но и несет серьезные имиджевые потери из-за своих неудачных попыток урегулировать водный кризис при помощи политического давления, отбросив стратегию компромисса.

Региональное лидерство

Во многом благодаря конфликту Ташкента с Кыргызстаном и Таджикистаном Казахстан смог вырвать у Узбекистана первенство в регионе. Более того, пытаясь увязать участие в постсоветских интеграционных проектах с продавливанием своей позиции в отношениях с Бишкеком и Душанбе, Ташкент все сильнее погружался в "блестящую изоляцию". Не такую, конечно, полную, как у соседнего Туркменистана времен Туркменбаши, но все более углублявшуюся.

Новый президент Узбекистана Шавкат Мирзиёев коренным образом сменил политику на этом направлении. Он пошел по пути компромисса. Ради ускорения делимитации границы с КР Узбекистан даже пошел на незначительные и непринципиальные уступки в технических вопросах. И отношения начали стремительно улучшаться.

Одновременно президент Узбекистана быстро нашел общий язык с Владимиром Путиным, прекратив предпринимавшиеся предшественником попытки шантажировать Россию среднеазиатским взрывом и склонять ее таким образом к вмешательству в водный конфликт на стороне Ташкента. Отношения Ташкента с Бишкеком резко потеплели, а переговоры приняли конструктивный характер.

По тому же пути Ташкент идет и в отношениях с Душанбе, с той только разницей, что теперь надо спешить Таджикистану, поскольку Узбекистан вышел из самоизоляции, его позиция стала конструктивной, отношения со странами региона налаживаются. К тому же Ташкент продемонстрировал неподдельный интерес к планам интеграции постсоветского пространства (что важно для России).

Поэтому можем быть уверенными, что, несмотря на жесткость Эмомали Рахмона в качестве переговорщика, его визит в Ташкент будет в целом успешным, и стороны будут действительно заинтересованно искать компромисс.

Для Ташкента успешное урегулирование кризисов в отношениях с соседями важно еще и с той точки зрения, что это будет крупный дипломатический прорыв нового президента, причем с возможными долгосрочными последствиями.

Дело в том, что до недавних пор политиков и экспертов СНГ волновал вопрос о смене власти в Узбекистане. Ислам Каримов был не молод, и было ясно, что приход нового лидера может случиться в любой момент. Всех волновало не столько к кому конкретно перейдет власть, сколько удастся ли удержать элиту страны от междоусобного конфликта в борьбе за эту власть.

Узбекистан экзамен сдал. Смена власти прошла мирно и без видимых проблем, а внешнеполитический курс стал более внятным.

В Ташкенте власть не просто сменилась, но и укрепилась, вывела страну из самоизоляции и вновь объективно сделала ее соперником Казахстана в борьбе за региональное лидерство. Узбекистан остался стабильным, но при этом резко повысил свою активность.

При любом раскладе Узбекистан будет играть активную роль в регионе, причем не исключено, что во многих случаях он будет поддержан Бишкеком, а также (хоть, очевидно, и в меньшей степени) Таджикистаном, с лидером которого Шавкат Мирзиёев сейчас налаживает конструктивные отношения.