Нельзя сказать, что эта политика предшествующего руководства страны была неадекватной реалиям своего времени. В 90-е годы слабость России и неоднозначное внутриполитическое положение диктовали политику "узбекского неприсоединения".
С одной стороны, это привело к короткому периоду "блестящей изоляции". На рубеже тысячелетий Узбекистан пользовался пристальным вниманием России, США, ЕС и мог торговаться по поводу условий сотрудничества в каждом отдельном случае, по каждой отдельной программе. С другой, в среднесрочной перспективе такая позиция привела к утрате стратегической инициативы, самоизоляции Ташкента и снижению его реального политического веса в регионе.
При этом потенциальные возможности Узбекистана были и остаются значительными. По мере вытеснения Запада из Средней Азии преимущество в регионе получают участники интеграционных проектов с участием России. Естественно, что они же имеют больше возможностей для экономического развития - доступ на льготных условиях на российский рынок является их серьезным конкурентным преимуществом.
Чем прочнее становятся геополитические позиции России, тем значительнее ее доминирование в Средней Азии и тем важнее становится для динамичного развития национальных экономик участие в ЕАЭС, а для обеспечения военно-политической безопасности - членство в ОДКБ.
С этой точки зрения политика "блестящей изоляции" себя исчерпала уже к 2004-2005 году. Тогда смена политики Ташкента могла бы принести существенные дивиденды. Однако после нескольких колебаний узбекское руководство осталось на прежних позициях. С этого момента выигрышная в свое время политика стала все более и более (пусть внешне и незаметно) расходиться с интересами страны.
Население Узбекистана растет быстрее, чем его экономика. Растут и предпосылки дестабилизации по тунисскому сценарию. Обеспечить себе военно-политическую поддержку, достаточную для стабилизации режима, и опережающее экономическое развитие, которое в перспективе снимет проблему роста населения и омоложения его состава, Ташкент может сегодня только за счет вступления в ЕАЭС и ОДКБ.
Это не так просто, как может показаться, поскольку членом обеих организаций является Казахстан, традиционно конкурирующий с Узбекистаном за влияние в регионе. Вряд ли Астана упустит возможность при переговорах о вступлении выдвинуть требования, ослабляющие конкурентные возможности Ташкента. А последний вряд ли с такими требованиями согласится.
То есть сразу сменить политику изоляции на интеграционную у узбекского руководства вряд ли получится. Однако у страны есть и иные возможности коррекции внешнеполитического курса. Ташкент является членом Шанхайской организации сотрудничества (ШОС) – евроазиатского интеграционного механизма. То есть Узбекистан имеет возможность пойти не традиционным путем (от малого к большому), а проложить путь от более общих к более частным интеграционным моделям. Чем более активную роль он будет играть в рамках ШОС, тем выше будет заинтересованность партнеров во взаимодействии с ним и в рамках постсоветских интеграционных проектов.
