Значительная часть вопросов, заданных министру иностранных дел России Сергею Лаврову в ходе большой пресс-конференции 16 января, касалась постсоветского пространства. Ответы министра четко продемонстрировали, что для российской дипломатии 2018 год был в этом регионе годом сложностей и некоторых неопределенностей. Неопределенностей, которые, однако, должны быть прояснены уже в 2019 году.
С кем говорить?
Значительная часть вопросов, конечно, касалась Украины. Сергей Лавров фактически признал, что в отношениях с Киевом наблюдается застой, однако вина в этом лежит на украинской стороне. Российские власти пытались выработать некую форму сосуществования с соседом, однако очень быстро поняли, что решать там не с кем. Украинская сторона попросту недоговороспособна, и, по мнению Лаврова, не совсем адекватна.
"Если об адекватности, то один из критериев – выполнять свою собственную Конституцию и обязательства, под которыми ты подписался, присоединяясь к международным конвенциям. Украинский закон об образовании и проект закона о статусе украинского языка как государственного напрямую нарушают Конституцию Украины", - подчеркнул министр.
С другой стороны, в российско-украинских отношениях регулярно возникают различного рода кризисы, которые необходимо решать – даже имея на той стороне неадекватов. Взять хотя бы историю с регулярно захватываемыми Украиной заложниками – как из числа российских граждан, так и из числа украинцев, которых Киев обвиняет в работе на Москву просто потому, что те говорят правду о состоянии дел в их несчастной стране. На сегодняшний день Россия решает вопросы освобождения заложников через обмены – ровно таким образом были вызволены, например, моряки "Норда". Однако эта практика порочна, поскольку стимулирует Киев к дальнейшим захватам – что, отчасти, и признал российский министр, отвечая на вопрос об освобождении украинского журналиста Кирилла Вышинского.
"Не думаю, что идея обмена, которую, может быть, кто-то воспринимает как интересную, будет способствовать тому, чтобы украинские власти вернулись к строгому соблюдению своих обязательств по отношению к деятельности журналистов. Подобные идеи могут только подогревать желание тех, кто готов использовать журналистов как "разменную монету" в своих неблаговидных целях", - отметил Лавров.
А какие еще практики может применять Россия? Проводить военные операции по освобождению людей? Возможно, этот вариант и стоило бы рассмотреть, однако он чреват серьезными проблемами для Москвы на международной арене. К тому же сейчас он сыграл бы в пользу Порошенко, ведущего предвыборную кампанию. Поэтому все, что остается Москве – влиять на украинских партнеров через их зарубежных спонсоров. Например, через Германию, с министром иностранных дел которой Хайко Маасом Сергей Лавров встретится в ближайшее время.
К сожалению, влияние этих спонсоров (то есть европейцев) на Киев ограничено, поэтому для эффективного разрешения противоречий Москве все-таки придется ждать окончания выборной кампании на Украине и смены власти в этой стране.
Стеклянный потолок суверенитета
Важнейшая неопределенность помимо Украины (способ решения проблем с которой, перефразируя Черчилля, "еще долго будет оставаться загадкой, завернутой в загадку, помещенную внутрь загадки") касается российско-белорусских отношений. Александр Лукашенко недоволен поведением Москвы в экономической плоскости, угрожает России потерей союзника, а целый ряд белорусских экспертов (причем как оппозиционных, так и проправительственных) обвиняют Кремль в попытках лишить республику суверенитета.
В Москве понимают, что в политических вопросах Лукашенко пробивать потолок не готов. Положения о политической интеграции и усилении наднациональных структур Союзного государства были прописаны в договоре.
"С течением времени стало понятно, что ни общей конституции, ни общего парламента, ни общего суда пока создать не представляется возможным. Но мы на этом и не настаиваем", - подчеркнул Лавров.
Однако, по мнению Москвы, никаких препятствий для интеграции в экономических вопросах не существует. По словам российского министра, "действия по формированию единой денежной единицы, кредитной и налоговой политики", которые напрямую связаны с экономическими и финансовыми отношениями в рамках Союзного государства, стороны обсуждали еще в конце 2018 года. И договорились работать на этом направлении. Правда, эта работа идет не так быстро, как хотелось бы - фактически стороны сейчас уперлись в классическую дилемму "курицы и яйца". Минск хочет сначала получить какие-то льготы, а затем уже заниматься интеграцией, а Москва говорит, что льготы появятся именно в процессе углубления этой интеграции.
Оценивайте по делам
В 2019 году станет понятно, чья точка зрения возобладает – вечно спорить на эту тему у сторон не получится. В Москве лишь просят, чтобы диалог шел в конструктивных рамках – без скандалов и угроз.
"Надеюсь, что здесь возобладает прагматизм, а не попытки искать в этой рабочей ситуации какие-то геополитические замыслы внутри Союзного государства или вовне его", - сказал Сергей Лавров.
Тем более что Москва всячески демонстрирует готовность с пониманием относиться к суверенитету партнеров и ни в коей мере не собирается превращать их в собственных вассалов. Лавров продемонстрировал это в ходе ответа на вопрос, связанный с Казахстаном. В этой стране приняли решение перевести алфавит на латиницу, что вызвало в российском обществе недоумение и заявления из серии "Назарбаев взращивает русофобию и предает евразийскую интеграцию". Российский министр же предложил уважать решения партнеров и оценивать их отношение к Москве по более серьезным моментам.
"Да, в Казахстане принимаются решения, которые, в частности, предусматривают переход казахского языка на латиницу. Это решение наших казахских друзей. Одновременно мы не видим каких-либо решений, которые будут ущемлять русский язык и права русскоязычного населения Казахстана", - отметил Лавров.
Аналогичный ответ он бы, скорее всего, дал и в отношении некоторых прозападных действий Лукашенко (из последних – расширение дипломатических отношений с США и попытки углубить взаимодействие с Европой). Некоторые эксперты в Москве рассматривают это как некую демонстрацию русофобии, забывая, что Лукашенко (как и Назарбаев): а) является президентом национального государства, и б) в реальных делах практически всегда поддерживает Москву. Нужно уметь отделять зерна от плевел и уважать интересы союзников – тогда и союз (что российско-белорусский, что евразийский) будет жить и развиваться.
Чей интерес интереснее?
Однако возникает вопрос: в какой степени и до какого момента эти интересы нужно безоговорочно поддерживать? Например, ту же самую позицию Армении в Нагорно-Карабахском вопросе?
Москва же заинтересована в продолжении диалога как такового, поскольку отсутствие его провоцирует Баку на попытки решить вопрос силой. Попытки, которые ставят регион на грань большой войны, не нужной никому, и в первую очередь России. Поэтому Кремль всячески пытается стимулировать переговорный процесс.
Позиции Москвы и Еревана вполне сочетаемы, однако проблема в том, что некоторые русофобские, прозападные и/или ура-патриотические силы в Ереване понимают под просьбой России о взаимности требование пойти на серьезные и односторонние уступки Ильхаму Алиеву. Например, на ту же сдачу территорий. И пытаются навязать эту интерпретацию армянскому обществу, вызывая негатив к Кремлю. Противостоять этой пропаганде России непросто. Однако граждане Армении должны понимать, что Москва уважает интересы своих армянских союзников и в то же время просит, чтобы Ереван (как и Минск, и Астана) уважали интересы российские.
Собственно, в этом суть всего вчерашнего выступления Сергея Лаврова.
Позиция редакции может не совпадать с мнением автора.
