На эту трагедию у нас никто не обратил внимания, поскольку она разыгрывается в эти минуты не у нас, а в Соединенных Штатах. Но есть все основания полагать, что взрывная волна от нее доберется и до нас, рассуждает колумнист РИА Новости Виктор Мараховский.
Коротко: в конце минувшего месяца президент США Дональд Трампподписал указ, запрещающий преподавание "раскалывающих (общество. — Прим. ред.) концепций" за казенный счет — во всех государственных учреждениях США и в организациях, выступающих партнерами федеральной власти.
Сейчас этот указ превратился во множество конкретных решений на местах, запрещенные тренинги прекращаются, увольняемые специалисты в гневе и отчаянии, в СМИ и интернете стоит массовый плач.
Под "раскалывающими концепциями" указ Трампа подразумевает концепции, утверждающие, что:
- какая-либо раса или пол имеет наследственные преимущества перед другими;
- государство в основе своей является сексистским или расистским;
- индивид по факту своей принадлежности к полу или расе является потомственно расистским, сексистским или угнетающим, сознательно или неосознанно;
- индивид должен быть дискриминирован или, напротив, продвигаем частично или полностью на основании своей принадлежности к расе или полу;
- лица, принадлежащие к какому-либо полу или расе, не должны пытаться относиться к представителям других без учета их пола и расы;
- индивиды несут какую-либо ответственность за свои пол и расу, должны чувствовать какую-либо вину по факту принадлежности к полу и расе;
- меритократия (то есть "иерархия общества, основанная на усилиях и достижениях") и трудовая этика, поощряющая упорный труд, является расистской или создана одной расой для угнетения другой.
Коварство данного указа состоит в том, что все перечисленные тезисы, преподавать и продвигать которые отныне запрещено за казенный американский счет, составляют суть передовой идеологии, которая претендует на то, чтобы стать официальной правящей идеологией американского общества, — и более того, имеет гигантские шансы ею стать в ближайшем будущем.
Идеология эта в данный момент является уже фактически правящей в американском университетском сообществе; в 85-90% американских СМИ; она правит в Голливуде (вспомним эпические расово-гендерные нормативы для картин, которые хотят получить "Оскар", принятые в прошлом месяце); она преподается под видом "тренингов по разнообразию и инклюзивности", которые, по последним доступным данным, используют 67% американских организаций (кстати, 15% организаций в США имеют даже "штатных работников, чьей задачей является продвижение Разнообразия и Инклюзивности").
Этой идеологии уже лет сорок, но первую половину своей истории она считалась радикальной и не принималась всерьез — пока на заре нового тысячелетия не оказалось, что она внедрена в десятках престижных американских университетов и постепенно переходит из разряда "радикального чудачества" в "идею, с которой лучше не спорить".
Эта идеология стоит на тезисе, что общество на самом деле не едино и не состоит из личностей — нет, оно состоит из противоборствующих групп, и одни группы извечно угнетают другие, и необходима борьба с этим угнетением — через восстановление половой, "гендерной", расовой, групповой справедливостей. Восстановление этих справедливостей возможно, естественно, только через групповую дискриминацию представителей "привилегированных" и такое же групповое проталкивание "угнетенных".
Фокус в том, что на данный момент (за последние двадцать лет) в Америке подготовлены — и готовы надзирать за соблюдением этой идеологии — уже даже не десятки, а сотни тысяч специалистов.
Они специалисты не по какой-нибудь области реального знания.
Они не специалисты по квантовой физике, по высшей математике, по наполеоновским войнам, по медиевистике, по эпидемиологии, по металлообработке, по пермским терапсидам, по геодезии или организации производственных процессов.
Они — специалисты по отысканию в человеческих и социальных отношениях изобретенной (или увиденной) ими несправедливости и придуманного (или видимого) ими угнетения.
Несправедливость и угнетение — это их хлеб, их источник существования и предмет их карьеры. И если государственные законы целиком и полностью избавлены от какого бы то ни было официального угнетения, привилегий для каких бы то ни было рас, религий, полов и сексуальных ориентаций (а в тех же США это уже много лет как), это не повод для этой гигантской армии взять и самораспуститься со словами "мы выполнили свою миссию, идем переквалифицироваться в управдомы".
Любая структура стремится к самосохранению и увеличению своего влияния. Самораспускаться они не думают. Они делают следующий вывод: несправедливость и угнетение таятся не в формальных законах, а в самих людях и даже в самом равенстве.
Равенства уже недостаточно для торжества справедливости. Ведь если смотреть на людей не как на миллионы индивидов, а как на представителей неких "групп", то окажется, что дети трудоголиков чаще получают высшее образование и занимаются любимым делом, а дети алкоголиков чаще торгуют наркотой возле школы и оказываются в колонии для несовершеннолетних. Вывод очевиден: трудоголизм есть репрессивная и несправедливая идея.
..Собственно, таким нехитрым способом то, что мы по старинке воспринимаем в качестве "американской идеи" или "большой американской мечты", и перешло при нашей с вами жизни в самой Америке в категорию устаревшего и репрессивного мировоззрения.
И в последние пару лет — а также месяцев и недель — это изменение приобрело ярчайший политический оттенок.
Потому что сегодняшние демократы (в смысле Демократическая партия США) социально опираются именно на множественные организации "угнетенных групп", на армию политруков-тренеров по разнообразию и инклюзивности, на активистов боевого равенства, сокрушающих равенство обычное.
А республиканцы, и в особенности трамписты, — опираются на ту прежнюю Америку, которую мы у себя помним по фильмам прежнего Голливуда, на прежнюю "большую американскую мечту" с ее традиционностью и трудоголизмом.
И указ Трампа о запрете "раскалывающих общество концепций" — это (сильно запоздалая, честно говоря) попытка выбить финансовую почву из-под ног у воинов новой справедливости.
...А теперь о том, почему нам никак не стоит смеяться над происходящим по ту сторону глобуса.
Дело в том, что в любом случае Трамп — это, судя по всему, последний президент той, прежней, "белой", или "традиционной", как ее ни назови, Америки. Демографические выкладки показывают, что "Америка Трампа" тает, а "Америка демократов" растет (за счет большего числа детей в семьях иммигрантов, за счет самой иммиграции, и так далее).
А значит, даже если в этот раз Трамп победит и переизберется, после него все равно с гигантской вероятностью настанет время его противников и оно продлится очень, очень долго.
И вся штука в том, что эта будущая Америка, вне всякого сомнения, окажется в положении "падающего мирового гегемона", а значит, интенсифицирует усилия по агитации и пропаганде в остальном мире.
И это, в свою очередь, значит, что все перечисленные выше идеи "боевого равенства" станут у нее предметом идеологического экспорта.
И если вам кажется, что на нас-то точно обвинения в "привилегиях" не могут быть возведены (у нас нет негров — потомков рабов, у нас сто лет как половое равноправие, наш олигархат никак не обвинить в недостаточном разнообразии), то это просто наивность.
На днях в передовом американском университетском издании вышла большая статья исследовательницы расизма — о том, что в Путинской России, если вдуматься, тоже есть расизм: ведь у нас есть (внимание) буряты. Их "ассимилируют" (в том смысле, что буряты знают русский и делают карьеры, как все остальные нормальные граждане). Американское движение "Черные жизни имеют значение", надеется исследовательница, станет катализатором битвы с расизмом в России.
...Нас обязательно обвинят. И если у нас не найдется групп, перед которыми мы должны будем каяться и платить, то их изобретут.
Российских русских будут обвинять в угнетении, а российских бурят — в том, что они покоряются угнетению. И если мы позволим, нашу страну тоже наводнит армия идейных борцов, чьей профессией и призванием будет искать и изобретать различия и натравливать всех друг на друга.
