На эту тему он написал очередную книгу (выходит в январе), а пока что опубликовал статью в The Daily Telegraph, пишет колумнист РИА Новости Дмитрий Косырев.
И когда опубликовал — чуть не день в день, когда европейцы, а за ними и некоторые прочие начали перекрывать авиасообщение с англичанами после появления информации о какой-то особо шустрой разновидности коронавируса, поселившейся на Британских островах. Так уж совпало…
Британцы эти меры, понятно, враждебно считают европейской местью за Брексит — развод с ЕС. Но где корни этой враждебности?
На взгляд Тумбса, Европа — это идея, мечта людей, у которых всегда были пограничные проблемы друг с другом и бесконечные войны из-за таковых, в том числе на памяти нынешних поколений.
Он перечисляет: Франция, Германия, Италия, Польша, Венгрия — в генетическом коде каждого из этих и прочих народов таится неясность насчет того, кому должны принадлежать их окраинные земли.
Мы добавим: даже сама идея их существования как единого государства совсем недавно, в XIX веке, вызывала у некоторых из перечисленных большие сомнения. То же относится к прочим жителям "континента".
А британцы не живут на континенте, у них с границами все очень ясно, спасибо морским волнам. И такая нация не одна, есть еще, к примеру, Япония (тоже острова), где люди не очень-то задумываются, Азия ли они.
Ну а прочая Азия четко знает, что японцы — никакие не азиаты, они просто инопланетяне, никому в прочей Азии не понятные.
На эту тему существует прекрасная книга — "Сакура и дуб" Всеволода Овчинникова, поработавшего в обеих островных нациях и обнаружившего у них массу общего просто оттого, что веками обе развивались в отдалении от прочих.
Кому-то могут быть интересны краткие (в статье) и подробные (в книге) отсылы автора к британской истории. И получается, что эта замечательная нация веками терпела одни неприятности от "настоящих" европейцев.
Ее завоевывали саксонцы и норманны, она вступала в очень временные союзы, а потом враждовала с кем угодно из европейцев, но всегда проявляла рефлекс неподчинения общеевропейским идеям.
Католицизму (создала свою Церковь Англии), Наполеону и Гитлеру. И вот сейчас — после долгих мучений — отторгла и Евросоюз.
Тут есть масса фактов о том, как это антиевропейство проявляется в повседневной британской жизни. Например, то, что британцев вне Европы ("в англосфере") живет в 2,5 раза больше, чем в ЕС, или что внутри страны мигранты из Содружества более многочисленны, чем бывшие европейцы. Да даже и в структуре внешней торговли стран ЕС с каждым годом занимает все меньше места.
Но это уже тонкости, интересные лишь специалистам. Нам важнее другое: а Россия — Европа? Была ли таковой (и когда) и будет ли? Почему в образованно-процветающей верхушке нашего общества постоянно идет на эту тему спор?
Отчего с каждым годом в стране все больше людей, которые готовы признать нас и чем-то отдельным, как Великобритания, и Евразией, и просто Азией? (Кстати, премьер-министр Бенджамен Дизраэли на пике величия империи сказал, что его страна — скорее Азия, чем Европа. А что, все правильно: она тогда владела Индией, Малайей и еще многим прочим).
Но главный из вечных русских вопросов — по каким причинам наши "европейцы" сбиваются во все более узкий круг, невиданно раздражая страну в целом и теряя минимальные шансы быть куда-то избранными?
Не то чтобы одна статья или одна книга настоящего, неевропейского британца даст ответ на все эти проклятые русские вопросы (он об их существовании даже не подозревает).
Но жемчужины тут есть. Например, Тумбс цитирует некоего "европейского политика", которого даже не называет. Цитата такая: "Мы сделали Европу, теперь нам надо сделать европейцев".
Вообще-то, первым сказал это не очень хорошо у нас известный итальянец Массимо д’Азельо, но какая разница. Сказал ведь великолепно. То есть сначала некие люди создали идею, которая им кажется гениальной. Но затем-то они взялись за живых людей, причем за всех. Из людей надо делать что-то другое, то есть, по сути, заставлять их думать и вести себя не так, как они это хотят делать, а как предписано, потому что "для них же будет лучше".
А где-то мы нечто подобное уже наблюдали. Да вот хоть нацистская Германия — то ведь был массовый эксперимент по насильственному перевоспитанию немцев, по созданию из них какой-то новой идеальной нации.
А потом их начали перевоспитывать заново — уже оккупационные власти, — и процесс этот не совсем еще умер: идея, что "стыдно быть немцем", присутствует в подсознании. Вот это — настоящая Европа.
И, знаете ли, начинаешь еще больше уважать британцев за то, что по крайней мере ключевая часть нации на перевоспитание не согласна. Да, кстати, и свой народ, то есть Россию, за это же уважаешь еще больше.
Европа, по Тумбсу, состоит из множества наций, которые исторически не вполне уверены в том, что они могут существовать в нынешних границах и в нынешнем составе.
А раз так, говорит он, "вы можете драться за все эти штуки, а можете перешагнуть через них" — так решили отцы нынешней "единой Европы", среди которых было подозрительно много людей с "пограничных территорий". И они придумали себе "квазирелигию", чтобы заменить прежние национализмы "эрзац-европейством", то есть начали уничтожать национальные особенности, если уж такова цена вечного мира.
Эти "эрзац-европейцы" попросту считают, что у них нет другого выхода, кроме как оставаться членами ЕС, даже если внутри их стран все меньше людей любит бюрократию из Брюсселя.
Но ведь и в самой Великобритании есть много сторонников "европейского пути" — в процентах куда больше, чем российских "европейцев". Как быть с этим фактом?
А очень просто, отвечает Роберт Тумбс. Даже для самых ярых британских сторонников единения с ЕС Европа — это что-то такое "там", а не "здесь". То есть британские обожатели Евросоюза очень похожи на наших в том, что это люди, которым хочется, очень хочется попасть "туда" — в землю их мечты.
