Субботнее утро. Возле здания факультета русской филологии Самаркандского университета толпятся студенты – для них это полноценный учебный день. С двух сторон от входа таблички. Одна - на узбекском в латинице, другая - на английском языке. На русском – ни слова.
Русский снова в моде
"Вы из Москвы? Журналисты? Подождите, сейчас поищем декана", - говорят на первой же кафедре, и начинаются масштабные поиски, к которым подключаются все новые и новые преподаватели. Но переходы из кабинета в кабинет ни к чему не приводят – декана на месте нет, и нашим гидом соглашается стать заведующая кафедрой русской и зарубежной литературы Шахноза Ишниязова.
"В 1990-е годы, конечно, у нас был застой, но сейчас идет возрождение, огромное значение предается русскому языку: его изучению, преподаванию, открываются языковые центры. Об этом мало говорят, но интерес родителей к русскому языку никогда не ослабевал – они как отдавали своих детей в русские группы в детсадах и в русские школы, так до сих пор и отдают", - уверяет нас Шохноза Ашировна.
И уточняет, что причина стремления научить своих детей русскому не только в том, что многие граждане Узбекистана ездят на заработки в Россию, но и в том, что русский язык продолжает оставаться языком межнационального общения.
Когда русская филология стала отдельным факультетом, принимали только 25 абитуриентов, потом число мест увеличили до 50, а сейчас на факультете уже 300 человек. И это не считая магистратуры по двум направлениям: "лингвист" и "литературовед". А докторанты едут учиться в Россию - поступают в университеты Казани, Томска и Москвы.
Тесные связи с Россией
Пока Шахноза Ишниязова рассказывает про факультет, ее коллега, даже не спросив, наливает нам кофе, ставит тарелочку с конфетами. На наше удивление тут же отвечает: "Угощайтесь, пожалуйста, у нас так принято".
"У нас очень тесные связи с российскими вузами, они помогают нам знакомиться с новшествами. Было время, когда имелись сложности с пособиями по русской и современной литературе, не хватало материалов, было мало источников. Сейчас таких проблем нет: нам предлагают книги и журналы, приезжают представители различных российских вузов - из Томска, Казани, Уфы, Санкт-Петербурга, с Северного Кавказа, проводят семинары. И в них участвуют не только преподаватели, но и студенты, докторанты", - с гордостью говорит Шахноза Ишниязова.
И указывает на молодого человека, который скромно сидит в сторонке и ждет, когда Шахноза Ашировна снова обратит на него свое внимание. "Вот, познакомьтесь: это наш гость из Чеченского государственного университета. Он откомандирован в Грозный из Томска, а к нам приехал знакомиться и налаживать сотрудничество между университетами", - говорит она.
Язык обучения – выбор родителей
Пока мы общаемся с доцентом Ишниязовой, на кафедру заходят и другие преподаватели – слухи о нашем приезде быстро разносятся по факультету.
"Заинтересованность в изучении русского языка в Узбекистане, и в частности в Самарканде, очень большая, — утверждает завкафедрой. — Знание языка дает больше шансов, раскрывает больше дорог. И в школах, и в детских садиках занятия идут на русском языке. Да, у нас есть разделение на национальные и русские группы и классы, но это не значит, что дети из национальных семей не рассказывают стихов на русском и не знают русского языка. А европейцы, как мы называем русских, армян, татар и представителей других национальностей, не знают узбекского. Они прекрасно говорят на узбекском языке".
Желая подтвердить сказанные коллегой слова, в разговор вступает только что подошедший преподаватель.
"У меня двое детей: сын - в седьмом классе, дочь - в пятом. Они и в садик ходили в русскую группу, и в русскую школу я их отдал. У них, можно сказать, родной язык — русский. Мы и дома на нем говорим", — утверждает с ярко выраженным акцентом доцент Бобохонов.
"Так и мои дети тоже и в садик и школу с русским языком обучения ходили. Потом сын учился в Ташкентском филиале Московском университета, дочка - в институте иностранных языков. И в докторантуре у них все на русском языке. У нас нет такого — кто должен куда идти: националы - в национальную школу, а европейцы - в русскую. Это выбор родителей", — подтверждает слова коллеги Шахноза Ишниязова. И добавляет: "Вот коллега выбрал для детей русскую школу — это его решение, никто на него не давил".
"Почему выбрал? — переспрашивает Бобохонов. — Узбекский язык дети и в семье выучат, с нами на нем разговаривают, и в русской школе он тоже преподается – по обоим языкам у них отличные оценки. Я думаю, если ребенок владеет русским языком да еще и английским - это только плюс".
Шахноза Ишниязова подчеркивает, что в Самарканде знают и еще один язык – таджикский, поскольку многие на нем говорят. В городе немало языковых центров, родители стараются отдавать детей учить английский, немецкий или французский. Поэтому новое поколение в большинстве своем знает уже четыре языка.
Объединяющая сила языка
"Но я хочу подчеркнуть: русский для нас не иностранный, это наш родной язык. Мы так считаем. Большая часть населения все-таки говорит на русском языке. И знаете, когда рассказывают, что здесь притесняют людей за русский язык, так больно и обидно становится. Не верьте этому! Мне очень много лет, и я никогда не слышала, чтобы кого-то ругали за то, что он говорит на русском языке, или закрывали русские школы только потому, что они русские. Это нонсенс. И политика", - довольно эмоционально говорит до этого спокойная Шохноза Ишниязова.
И делает неожиданное предложение: "Не думайте, что я говорю дежурные слова. А пойдемте вместе в аудитории, и вы сами спросите у студентов, почему они здесь учатся".
"Я таджичка, изучаю русский язык, поскольку моя семья тоже русскоговорящая. Мы дома говорим и на русском, и на таджикском. А еще моя бабушка тоже была филологом, и родители в школе учились на русском. Если бы мы не знали русского языка, очень много потеряли бы, в первую очередь, не могли бы читать русских писателей в оригинале – Пушкина, Лермонтова, Толстого", — дополняет Нигора.
"А я пишу стихи — мне интересно узнать русский язык со всех сторон. Я могу и на узбекском писать, но пока далеко это не зашло. И на английском писал стихи, но на русском мне больше нравится, они иначе звучат. В будущем хочу стать писателем, создать свою музыкальную группу. Я и музыку сочиняю", — говорит Тимур, а девушки с задних пар с придыханием добавляют, что он очень хорошо играет на гитаре.
Просим Тимура почитать свои стихи, и он минут пять держит в напряжении всю аудиторию.
"И это дети 2000-х", — подчеркивает Шахноза Ишниязова.
Переходим в другой класс к второкурсникам. Они более раскованны. Среди большой аудитории снова только одна девушка славянской внешности.
По словам Шахсанам, что в семье папа говорит на русском, мама - на узбекском. А сама она с четвертого класса просто влюбилась в русский язык, и выбор, куда пойти после школы, уже не стоял. "Педагоги в школе были хорошие, я хотела быть похожей на свою учительницу", – поясняет она.
Татарка Нигина участвует в театральных представлениях и без русского не смогла бы сыграть многие роли. У таджика Руслана бабушка - русская. Кроме того, домашний язык в его семье – тоже русский.
Планы и в этой группе схожие: мало кто говорит, что уедет из страны. Речь идет об учебе в России, но с планом возвращения домой.
Спрос на переводчиков
"У нас на кафедре русской и зарубежной литературы преподают 16 человек, из них - один армянин, три русских преподавателя, пять татар, таджик, а остальные узбечки. У нас многонациональная кафедра, как и наша страна", — улыбается Шахноза Ишниязова, когда мы возвращаемся на кафедру.
На вопрос, как на русской филологии появились кафедры иностранных языков, поясняет, что это требование времени – появилась острая необходимость готовить переводчиков.
"Специального переводческого факультета у нас нет, а перевод с русского на узбекский и с узбекского на русский сейчас очень актуален. Поэтому стали целенаправленно готовить специалистов, расширили факультет", — заключает Шахноза Ишниязова.
