Запредельный уровень оптимизма не является чем-то необычным для нынешней украинской власти. Можно, например, вспомнить программу действий прошлого правительства, согласно которой за пять лет ВВП должен был вырасти на 40 процентов, то есть на семь процентов в среднем в год, рассуждает колумнист РИА Новости Сергей Левченко.
Но в правительстве отставленного в марте с должности премьера Гончарука все же руководствовались при этом известным принципом Ходжи Насреддина: за этот срок либо ишак сдохнет, либо эмир. И в итоге правительство Гончарука сильно не дотянуло до пяти лет правления.
В прогнозе же на ближайшие годы тем же правительством были утверждены более скромные показатели роста ВВП на 2020—2022 годы: 3,7 процента, 3,8 процента и 4,1 процента.
Правительство Шмыгаля перещеголяло своих предшественников. Оно прогнозирует на 2021—2023 годы рост ВВП на уровне 4,6 процента, 4,3 процента и 4,7 процента при падении ВВП в 2020 году на 4,8 процента.
То есть речь идет, во-первых, о V-образном сценарии кризиса, предполагающем быстрый выход из него. Хотя в мире вовсю обсуждаются как более реальные U-образный (с медленным выходом) и W-образный (с повторным падением) варианты.
Во-вторых, прогнозируется не просто восстановительный рост (потери 2020 года почти полностью должны перекрыться ростом 2021 года), а устойчивый рост украинской экономики, существенно опережающий прогнозы роста мировой экономики.
Стоит также заметить, что прогнозы эти дает правительство, вообще не имеющее своей программы действий после четырех с половиной месяцев с начала своей работы, — Верховная рада так и не утвердила ключевого для работы исполнительной власти документа.
Без этого документа правительство не имеет даже формального годичного иммунитета и висит на крючке у парламентариев. Есть только эрзац — самостоятельно утвержденная фантастически оптимистичная программа "Стимулирование экономики для преодоления последствий коронавируса".
Что позволяет сделать вывод: причина оптимистичности экономического прогноза нынешнего правительства кроется в следовании упомянутому выше принципу Ходжи Насреддина. Похоже, Шмыгаль не рассчитывает всерьез усидеть на своей должности до начала 2022 года, когда можно будет оценить итоги первого года "бурного роста".
Главный вопрос — на чем основан столь удивительный оптимизм, кроме V-образного сценария кризиса? Ответ прост: разумеется, помогут реформы.
Тот факт, что предыдущие шесть лет "успешных реформ" (а западные кураторы неизменно им аплодируют и подгоняют скорее делать следующие) привели к обратному эффекту для экономики, во внимание не принимается.
В этот раз акцент в реформах обещают сделать:
- в краткосрочной перспективе — на стимулировании развития экономики путем государственной поддержки создания новых рабочих мест, на поддержке малого и среднего бизнеса, защите интересов отечественных производителей на внутреннем и внешних рынках;
- в среднесрочной перспективе — на устранении слабых мест в экономике и выявленных структурных несоответствий с целью обеспечения ускорения экономического роста, а также на создании условий для развития производств, которые будут иметь наибольший позитивный эффект от развития цифровизации экономики.
Очевидно, что первый пункт может быть реализован только при развитии перерабатывающей промышленности, для которой еще и нужно найти рынки сбыта. А как реагируют "западные партнеры" на попытки даже минимальной поддержки своей промышленности украинской властью, недавно можно было увидеть по их реакции на идею привязки государственных закупок к локализации производства на Украине.
Второй же пункт представляет собой бессмысленный набор слов — хотя бы потому, что не слабых мест в украинской экономике просто нет.
Тем не менее авторы упорно утверждают, что в среднесрочной перспективе ожидается увеличение удельного веса товаров высокого и среднего технологичного уровня в экспорте с 15,6 процента в 2020 году до 18,7 процента в 2023 году.
Не сказано, правда, на каких предприятиях их будут выпускать, а главное — кто их будет покупать: за шесть лет украинские производители таких товаров как бы не заместили потерю российского рынка.
Одну из ключевых проблем для украинской экономики — высокий уровень государственного долга — в украинском правительстве тоже видят в розовых тонах. Согласно прогнозу, по итогам 2020 года отношение государственного долга к ВВП почти достигнет 60 процентов, но к 2023 году снизится до 53-х.
Кстати, еще недавно на Украине хвалились прекрасно проводимой долговой политикой, которая позволила снизить это отношение до 50 процентов. Но кризис быстро показал, чего стоит это снижение.
Интересно, что заимствования при этом в первый год предполагается только увеличивать: если в 2020-м занять планируется 643 миллиарда гривен, то в 2021 году — 745. Сокращение заимствований должно начаться только с 2022 года, но их масштабы все равно буду превышать докризисные.
Для снижения отношения государственного долга к ВВП в таких условиях нужны два фактора: рост ВВП (он запланирован) и стабильность курса национальной валюты. Но как раз стабильность курса для развивающихся экономик зачастую становится фактором, отрицательно влияющим на рост ВВП, — это объективное противоречие.
Тем не менее в прогнозе значится лишь легкая девальвация гривны — с 27-28,3 гривны за доллар в текущем году (заметим, что в Меморандуме с МВФ обозначен курс 30 гривен на этот год) до 29,5-29,7 гривны в 2023 году.
Во что охотно верится в утвержденном прогнозе, так это в рост коммунальных платежей. Такие "реформы" украинские власти проводят на ура. Согласно прогнозу, газ для бытовых потребителей подорожает на 19 процентов в 2021 году, еще на 24 в 2022 году и еще на шесть процентов в 2023 году. Электроэнергия, соответственно, на 25 процентов, 25 и пять.
Имеются в принятом документе и откровенно веселые места.
Например, при сравнении с другими странами удельного веса производств с низким, средним и высоким уровнем технологий у авторов получилось, что во Франции доля производств с низким уровнем оказалась выше, чем на Украине, — 53,3 процента против 46,2 процента. Ларчик открывается просто: если у Украины три технологических уровня производств в сумме, как и положено, дают 100 процентов, то у Франции, согласно бумаге, почти 115 процентов. Это к вопросу о качестве документа.
Стоит упомянуть и нюансы описания гибридной угрозы со стороны России украинским планам стремительного роста.
Кроме упоминания набившего оскомину "риска эскалации агрессии", в нем содержатся забавные утверждения:
- "очевиден факт халатного отношения оккупационной власти к использованию водных ресурсов, которое может привести к уничтожению уникальных экосистем Крымского полуострова" — без комментариев;
- "оккупационные администрации (на Донбассе. — Прим. ред.) по требованию официальной Москвы взяли стратегический курс на полный разрыв связей с подконтрольной Украине территорией и достижение экономической самостоятельности" — внезапно оказывается, что в 2017 году не Украина разорвала экономические связи с ЛДНР, а наоборот.
Резюмируя, можно с уверенностью утверждать, что принятый прогноз имеет очень мало общего с реальностью. И с каждым новым подобным документом разрыв с реальностью только ширится — прогнозы годичной или даже полугодичной давности без смеха читать нельзя.
А дело все в том, что в нормальном понимании прогнозами они и не являются. Это веселые картинки, которые должны постоянно демонстрировать электорату: нужно еще немного потерпеть, и наступит прекрасное европейское будущее.
