https://uz.sputniknews.ru/20220806/zapad-otchayalsya-ponyat-zagadochnuyu-russkuyu-dushu-26886505.html
Запад отчаялся понять загадочную русскую душу
Запад отчаялся понять загадочную русскую душу
Sputnik Узбекистан
Происходящее сегодня в Европе, когда Россия вышла на битву за себя и свой народ, судя по нервическим реакциям из разнообразных столиц, абсолютно не входило в планы тех, кто чертил схемы и схемочки, чтобы нашу страну уничтожить.
2022-08-06T21:19+0500
2022-08-06T21:19+0500
2023-04-05T17:47+0500
колумнисты
запад
европа
россия
https://cdn1.img.sputniknews.uz/img/07e6/03/12/23411111_0:177:3013:1872_1920x0_80_0_0_e99f9cf7e6955946c1397579f7a85773.jpg
Они, эти стратеги, все из себя такие ухоженные и модные, полагали, что экономика русская рухнет, а русское общество, возмущенное отсутствием "творожков с фруктами", средств женских гигиены и ухода за младенцами, как и исчезновением "зарских легинсов", немедленно начнет бунт, пишет корреспондент РИА Новости.Европейское понятие о свободе, которое намертво связано со свободой практически исключительно неукротимого потребления, напоролось резко, неожиданно и довольно болезненно для самих европейцев на русское представление о свободе. Которое в нашей культурной и исторической традиции понимается практически исключительно как долг.Общество дешевых тряпок и одноразовых тампонов вошло во фронтальное столкновение с обществом, где героизм и самопреодоление есть главная нравственная норма.Разочарование западных людей, и политиков, и обывателей, что русские предпочли отстаивать ценности, которые им дороги, вернее, которые составляют ту самую загадочную для них душу, сегодня пытаются передать словами, но нужных формулировок все равно не находят.Причинно-следственная связь между жизнью и необходимостью эту жизнь защищать, порой даже жертвуя своей собственной, теми, кто привык даже во время Второй мировой вкусно есть, сладко спать, а за эти блага расплачиваться с оккупантами доносами на соседей и родственников, выстроена быть не может.Отличная иллюстрация того, что русская цивилизация, будучи европейской (у кого есть в истории период античности, тот и европеец, так что Норвегия в этом смысле — менее Европа, чем Россия), остается особым явлением и сегодня, в эпоху, казалось, почти торжествующего глобализма — путешествие по Транссибу, которое осуществила съемочная группа французского госТВ во главе с режиссером и ведущим Филиппом Жуглером.США не хотят терять русских заложников >>>Жуглер в нынешней Франции, накачанной с помощью медиа русофобской пропагандой по самые ноздри, совершил, будем говорить прямо, поступок, на который способны немногие.Он осмелился говорить о нашей стране не просто с симпатией, тепло и доброжелательно, он показал русских. Русских людей. Не тех истерикующих на камеру разнообразных оппозиционеров и оппозиционерок, клянущихся в ненависти к стране, в которой родились и на языке которой, собственно, говорят лучше, чем на любом выученном иностранном, а тех, что работают проводниками поезда, кто шоферит на Байкале зимой, кто трудится вахтовиками на заводах во Владивостоке.Смеющихся русских, русских, которые угощают иностранцев скромной снедью, деля в буквальном смысле краюшку черного хлеба. Русских, которые, может, и не живут в прилизанных и ухоженных европейских городах, но которые бесконечно достойно и спокойно рассказывают о том, что такое на самом деле русская жизнь.Старший проводник поезда, который не спеша пересекает два континента, делая остановки в десятках городов, когда за окном вагона — под минус двадцать градусов, а то и гораздо больше, на вопрос француза о том, какая самая большая неприятность на работе у него была, отвечает: "Пару раз мы опоздали с прибытием на час с небольшим". Русский собеседник французского режиссера служит на железной дороге больше 30 лет и почти все время — проводником на транссибских поездах.Снег, дождь, мороз под 30 и ниже, но в его представлении поезд должен прибывать вовремя.И нет, русский проводник не пойдет никогда базарить за лишнюю сотню рублей (цифра условная), в отличие от европейских коллег, способных поставить на уши все ж/д сообщение Европы за лишнюю десятку евро к месячной получке (цифра реальная).Потому что у русского проводника есть чувство долга. В том числе и перед страной. А у его французских коллег этого чувства нет. Не потому, что Франции как страны нет, а потому, что такого им во Франции защищать, кроме возможности купить лишние "зарские легинсы", три пачки тампонов и упаковку йогурта со свежими ягодами.Кстати, о еде.Не так давно на портале Reddit была опубликована заметка о том, что приходя в дом в богатой европейской стране (речь шла о Швеции в частности) в обеденное время или во время ужина, гостям, если они не были приглашены заранее за стол, придется ждать окончания приема пищи в соседней комнате.На полях СВО: российский "Опустошитель" подавляет американские "Барреты" >>>И это явление — отнюдь не сугубо шведский феномен, как выяснилось из обсуждения. Это явление — сугубо общеевропейское. Пользователи даже составили карту стран, входящих в ЕС, отметив определенным цветом те из них, где вообще на приглашение к столу рассчитывать бесполезно.Например, это Германия. Вся входящая в ЕС Скандинавия. Не самые, прямо скажем, нищие государства. Немцы и скандинавы не готовы кормить лишний рот, это не входит в их планы. В этих странах все отлично с флюидной гендерностью, с небритыми женскими подмышками и ногами, там не менее здорово обстоят дела с фемповесткой и прочим равенством, но человека, который мог проголодаться, кормить никто не будет.Да в родной для Филиппа Жуглера Франции тоже не очень разбегутся предлагать присоединиться к общей трапезе, если гость не был приглашен, а оказался в доме, например, по делу.Поэтому у месье Жуглера отвисла челюсть (в прямом смысле слова), когда он, проходя по плацкартному вагону, увидев завтракающих работяг и, пожелав им приятного аппетита, был приглашен отведать немудреную снедь. На столе был хлеб-"черняшка", порезанный крупными ломтями, шмат сала, кусок колбасы. Ну и чай, конечно же. Свежезаваренный и в подстаканниках, куда ж нам без них в поезде дальнего следования!"Слушай, ты, это, не стесняйся, угощайся, чем бог нам послал. У нас же тут фруктов почти нет, сам видишь — кругом снег и морозы, овощи очень дорогие, не напасешься. А вот сало, хлеб и чай — в них все полезное, все витамины, что нам надо. Мы ж работаем много, труд тяжелый, силы требует. Да ты пробуй, пробуй, это вкусно. И это полезно".Француз был на пике гастрономического блаженства, но вопрос задать не утерпел."Ребята, а вы кто, кем себя считаете?""Как это кем? Мы — русские, хотя я вон наполовину якут, а мой товарищ — бурят. У нас тут столько народностей живет, вот прям там, где мы едем, это все их земли, но это все и есть Россия. И вы там, у себя во Франции, в ваших Европах, лучше бы это поняли, рано или поздно, если, конечно, у вас это получится".Филипп Жуглер слушал этот монолог с набитым ртом, с удовольствием ел бутерброд из черного хлеба и сала и смотрел в окно. Поезд шел во Владивосток. Его пассажиры двигали стрелки наручных хронометров, если требовалось, поскольку часовые пояса меняются, сами понимаете. Те, у кого часы модерновые, следили за переменой цифр кадрана.Собственно, нынешний бой, как и прежние битвы свои, Россия ведет совсем не против кого-то, а исключительно за.За возможность делиться едой с любым, кто проходит мимо накрытого стола, за право ставить долг выше денег и иных мелочных ценностей, за необходимость веры в страну и в ее ценности, а не в то, что записали в разнообразных методичках многочисленные общеевропейские бюрократы.Россия вышла на бой за свое право быть и оставаться Россией, и это не ее, России, проблема, что право это хотят у нас всех отнять. Заказанная не нами драка идет за то, чтобы мы имели возможность жить так, как считаем правильным мы, а не как это себе видят тетя Урсула и дядя Джо, а также Эммануэль, Олаф, Педро, Джастин и прочие товарищи.И если это наше право решать самим, что правильно, а что неправильно, они подвергли сомнению, то ответ, на который нас, и это невредно сказать еще раз, вынудили, был дан. Честь по чести.И пусть поезд по Транссибу, выполняя маршрут "Москва — Владивосток", стучит колесами по железнодорожному полотну чуть больше недели, а наш бой за нашу самость и самостоятельность длится не первую вечность, для нас это время и это расстояние — лишь цифры.И как мы не подсчитываем в нашей щедрости куски хлеба, съеденные жданными и нежданными гостями, так мы не считаем усилий, чтобы сохранить страну. А значит, сохранить и себя самих.Читайте также: Запад хочет себе другой глобус
россия
Sputnik Узбекистан
info@sputniknews-uz.com
+74956456601
MIA „Rossiya Segodnya“
2022
Елена Караева
https://cdn1.img.sputniknews.uz/img/07e5/06/16/19351330_0:0:100:100_100x100_80_0_0_b26f64e2131fae54a474174e52857591.jpg
Елена Караева
https://cdn1.img.sputniknews.uz/img/07e5/06/16/19351330_0:0:100:100_100x100_80_0_0_b26f64e2131fae54a474174e52857591.jpg
Новости
ru_UZ
Sputnik Узбекистан
info@sputniknews-uz.com
+74956456601
MIA „Rossiya Segodnya“
Sputnik Узбекистан
info@sputniknews-uz.com
+74956456601
MIA „Rossiya Segodnya“
Елена Караева
https://cdn1.img.sputniknews.uz/img/07e5/06/16/19351330_0:0:100:100_100x100_80_0_0_b26f64e2131fae54a474174e52857591.jpg
россия европа запад санкции реакция стратегии патриотизм героизм самоопределение общество потребления гостеприимство менталитет
россия европа запад санкции реакция стратегии патриотизм героизм самоопределение общество потребления гостеприимство менталитет
Они, эти стратеги, все из себя такие ухоженные и модные, полагали, что экономика русская рухнет, а русское общество, возмущенное отсутствием "творожков с фруктами", средств женских гигиены и ухода за младенцами, как и исчезновением "зарских легинсов", немедленно начнет бунт, пишет корреспондент
РИА Новости.
Европейское понятие о свободе, которое намертво связано со свободой практически исключительно неукротимого потребления, напоролось резко, неожиданно и довольно болезненно для самих европейцев на русское представление о свободе. Которое в нашей культурной и исторической традиции понимается практически исключительно как долг.
Общество дешевых тряпок и одноразовых тампонов вошло во фронтальное столкновение с обществом, где героизм и самопреодоление есть главная нравственная норма.
Разочарование западных людей, и политиков, и обывателей, что русские предпочли отстаивать ценности, которые им дороги, вернее, которые составляют ту самую загадочную для них душу, сегодня пытаются передать словами, но нужных формулировок все равно не находят.
Причинно-следственная связь между жизнью и необходимостью эту жизнь защищать, порой даже жертвуя своей собственной, теми, кто привык даже во время Второй мировой вкусно есть, сладко спать, а за эти блага расплачиваться с оккупантами доносами на соседей и родственников, выстроена быть не может.
Отличная иллюстрация того, что русская цивилизация, будучи европейской (у кого есть в истории период античности, тот и европеец, так что Норвегия в этом смысле — менее Европа, чем Россия), остается особым явлением и сегодня, в эпоху, казалось, почти торжествующего глобализма — путешествие по Транссибу, которое осуществила съемочная группа французского госТВ во главе с режиссером и ведущим Филиппом Жуглером.
Жуглер в нынешней Франции, накачанной с помощью медиа русофобской пропагандой по самые ноздри, совершил, будем говорить прямо, поступок, на который способны немногие.
Он осмелился говорить о нашей стране не просто с симпатией, тепло и доброжелательно, он показал русских. Русских людей. Не тех истерикующих на камеру разнообразных оппозиционеров и оппозиционерок, клянущихся в ненависти к стране, в которой родились и на языке которой, собственно, говорят лучше, чем на любом выученном иностранном, а тех, что работают проводниками поезда, кто шоферит на Байкале зимой, кто трудится вахтовиками на заводах во Владивостоке.
Смеющихся русских, русских, которые угощают иностранцев скромной снедью, деля в буквальном смысле краюшку черного хлеба. Русских, которые, может, и не живут в прилизанных и ухоженных европейских городах, но которые бесконечно достойно и спокойно рассказывают о том, что такое на самом деле русская жизнь.
Старший проводник поезда, который не спеша пересекает два континента, делая остановки в десятках городов, когда за окном вагона — под минус двадцать градусов, а то и гораздо больше, на вопрос француза о том, какая самая большая неприятность на работе у него была, отвечает: "Пару раз мы опоздали с прибытием на час с небольшим". Русский собеседник французского режиссера служит на железной дороге больше 30 лет и почти все время — проводником на транссибских поездах.
Снег, дождь, мороз под 30 и ниже, но в его представлении поезд должен прибывать вовремя.
И нет, русский проводник не пойдет никогда базарить за лишнюю сотню рублей (цифра условная), в отличие от европейских коллег, способных поставить на уши все ж/д сообщение Европы за лишнюю десятку евро к месячной получке (цифра реальная).
Потому что у русского проводника есть чувство долга. В том числе и перед страной. А у его французских коллег этого чувства нет. Не потому, что Франции как страны нет, а потому, что такого им во Франции защищать, кроме возможности купить лишние "зарские легинсы", три пачки тампонов и упаковку йогурта со свежими ягодами.
Не так давно на портале Reddit была опубликована заметка о том, что приходя в дом в богатой европейской стране (речь шла о Швеции в частности) в обеденное время или во время ужина, гостям, если они не были приглашены заранее за стол, придется ждать окончания приема пищи в соседней комнате.
И это явление — отнюдь не сугубо шведский феномен, как выяснилось из обсуждения. Это явление — сугубо общеевропейское. Пользователи даже составили карту стран, входящих в ЕС, отметив определенным цветом те из них, где вообще на приглашение к столу рассчитывать бесполезно.
Например, это Германия. Вся входящая в ЕС Скандинавия. Не самые, прямо скажем, нищие государства. Немцы и скандинавы не готовы кормить лишний рот, это не входит в их планы. В этих странах все отлично с флюидной гендерностью, с небритыми женскими подмышками и ногами, там не менее здорово обстоят дела с фемповесткой и прочим равенством, но человека, который мог проголодаться, кормить никто не будет.
Да в родной для Филиппа Жуглера Франции тоже не очень разбегутся предлагать присоединиться к общей трапезе, если гость не был приглашен, а оказался в доме, например, по делу.
Поэтому у месье Жуглера отвисла челюсть (в прямом смысле слова), когда он, проходя по плацкартному вагону, увидев завтракающих работяг и, пожелав им приятного аппетита, был приглашен отведать немудреную снедь. На столе был хлеб-"черняшка", порезанный крупными ломтями, шмат сала, кусок колбасы. Ну и чай, конечно же. Свежезаваренный и в подстаканниках, куда ж нам без них в поезде дальнего следования!
"Слушай, ты, это, не стесняйся, угощайся, чем бог нам послал. У нас же тут фруктов почти нет, сам видишь — кругом снег и морозы, овощи очень дорогие, не напасешься. А вот сало, хлеб и чай — в них все полезное, все витамины, что нам надо. Мы ж работаем много, труд тяжелый, силы требует. Да ты пробуй, пробуй, это вкусно. И это полезно".
Француз был на пике гастрономического блаженства, но вопрос задать не утерпел.
"Ребята, а вы кто, кем себя считаете?"
"Как это кем? Мы — русские, хотя я вон наполовину якут, а мой товарищ — бурят. У нас тут столько народностей живет, вот прям там, где мы едем, это все их земли, но это все и есть Россия. И вы там, у себя во Франции, в ваших Европах, лучше бы это поняли, рано или поздно, если, конечно, у вас это получится".
Филипп Жуглер слушал этот монолог с набитым ртом, с удовольствием ел бутерброд из черного хлеба и сала и смотрел в окно. Поезд шел во Владивосток. Его пассажиры двигали стрелки наручных хронометров, если требовалось, поскольку часовые пояса меняются, сами понимаете. Те, у кого часы модерновые, следили за переменой цифр кадрана.
Собственно, нынешний бой, как и прежние битвы свои, Россия ведет совсем не против кого-то, а исключительно за.
За возможность делиться едой с любым, кто проходит мимо накрытого стола, за право ставить долг выше денег и иных мелочных ценностей, за необходимость веры в страну и в ее ценности, а не в то, что записали в разнообразных методичках многочисленные общеевропейские бюрократы.
Россия вышла на бой за свое право быть и оставаться Россией, и это не ее, России, проблема, что право это хотят у нас всех отнять. Заказанная не нами драка идет за то, чтобы мы имели возможность жить так, как считаем правильным мы, а не как это себе видят тетя Урсула и дядя Джо, а также Эммануэль, Олаф, Педро, Джастин и прочие товарищи.
И если это наше право решать самим, что правильно, а что неправильно, они подвергли сомнению, то ответ, на который нас, и это невредно сказать еще раз, вынудили, был дан. Честь по чести.
И пусть поезд по Транссибу, выполняя маршрут "Москва — Владивосток", стучит колесами по железнодорожному полотну чуть больше недели, а наш бой за нашу самость и самостоятельность длится не первую вечность, для нас это время и это расстояние — лишь цифры.
И как мы не подсчитываем в нашей щедрости куски хлеба, съеденные жданными и нежданными гостями, так мы не считаем усилий, чтобы сохранить страну. А значит, сохранить и себя самих.
