ТАШКЕНТ, 30 ноя — Sputnik, Антон Курилкин. О грядущей реформе валютной политики Sputnik Узбекистан поговорил с независимым экспертом Юлием Юсуповым.
— Главный вопрос — к чему приведет реформа?
— Реформа нацелена на то, чтобы сделать экономику более открытой, менее зарегулированной и улучшить бизнес-климат.
Реформа валютной политики приведет к либерализации валютных отношений. Дело в том, что в Узбекистане до сих пор отсутствует свободная конвертация национальной валюты по текущим операциям. Свободный обмен валюты был введен в начале девяностых годов, но отменен в 1996 году. Потом конвертация была введена в 2002-2004 годах и была отменена в 2008 году.
При этом надо понимать, что реформа валютной политики — лишь часть системных изменений в самых разных секторах экономики, курс на которые уже провозглашен руководством страны. Было бы замечательно, если за этой реформой или параллельно с ней будут проведены либерализация внешнеэкономической деятельности, либерализация банковской деятельности, меры по уменьшению административных барьеров ведения бизнеса.
Но то, что системные экономические реформы начинаются именно в сфере валютного обращения, вполне объяснимо и закономерно, так как на проблему конвертации завязано множество других экономических моментов. Многие экономические реформы просто невозможно проводить без введения свободной конвертации национальной валюты.
Системные реформы пока намечены в общем виде. Как они будут проводиться, пока непонятно. Скорее всего, нормативные документы, в соответствии с которыми будут проводиться преобразования, появятся в декабре-январе.
— Какой эффект даст реформа валютной политики?
— Появится больше возможностей для внешнеэкономической деятельности, станет выгоднее экспортировать, упростится доступ предприятий к зарубежным товарам, в том числе к оборудованию, сырью и комплектующим.
Будут созданы равные условия для участников внешнеэкономической деятельности, что ужесточит конкуренцию и создаст хорошие стимулы для развития экономики.
В целом либерализация валютной политики, безусловно, создаст возможности для глубокого, устойчивого экономического роста, для роста частного предпринимательства.
— Станет ли иностранным компаниям проще инвестировать в экономику республики?
— Да, безусловно. Свободная конвертация — стимул для иностранных инвесторов по трем причинам.
Первая — сократятся издержки ведения бизнеса для всех предприятий, в том числе и для предприятий с иностранными инвестициями. Соответственно, улучшение бизнес-климата сделает Узбекистан более привлекательным для иностранных инвесторов.
Вторая — когда зарубежные компании инвестируют в производство, они заинтересованы продавать произведенные товары не только в Узбекистане, но и экспортировать их в другие страны, прежде всего соседние.
Либерализация валютного рынка сделает узбекскую экономику более открытой, что расширит возможности для экспорта продукции из страны, в том числе и продукции предприятий с иностранным участием.
Третье — бизнес всегда заинтересован в прибыли. Свободная конвертация позволит возвращать полученную прибыль. А это решающий фактор при принятии решений об инвестициях. Если международным компаниям сложно получать прибыль от инвестиций — они их не делают.
— Как отразится отмена правила об обязательной продаже валютной выручки на экспорте?
— В проекте есть пункт об исключениях — там написано, что правительство будет принимать списки предприятий, которые обязаны продавать выручку. Но это коснется, скорее всего, сырьевого экспорта, который осуществляется преимущественно государственными компаниями. А для частного бизнеса это станет стимулом для экспорта продукции с высокой добавленной стоимостью.
— В постановлении указано, что списки эти будут постепенно отменены. Как скоро этого можно ожидать?
— Пока сказать сложно — скорее всего, сроки будут прописаны в итоговом варианте документа.
— Какие социальные последствия вызовет реформа?
— Если будут проведены комплексные реформы, то вырастет уровень жизни населения. Благодаря реформе улучшится бизнес-климат в стране. А это значит, что будут открываться новые компании и появятся новые рабочие места. Поэтому следует ожидать роста доходов людей и, соответственно, роста налоговых поступлений. А если увеличатся налоговые поступления — то появятся средства для масштабных социальных проектов.
Потерять могут предприятия, у которых есть валютные обязательства и которые могли расплачиваться с валютными долгами через официальную конвертацию. Официальный курс сума будет девальвирован — а значит, отдавать валютные кредиты будет тяжело. Банки в этой связи тоже могут иметь определенные финансовые потери.
Но в 2003 году тоже была либерализация валютного рынка — и тогда социальных негативных последствий практически не было, а рост экономики их полностью перекрыл.
Что касается цен на импортные товары. Многие сегодня опасаются, что цены из-за выросшего курса тоже вырастут. Я так не думаю. Сегодня цены на импортные товары ориентированы на неофициальный курс. А после либерализации официальный и черный курс будут сближаться, то есть импортные товары не должны подорожать. Товары могут подорожать только из-за увеличения денежной массы (а не из-за введения конвертации), что и является главной причиной инфляции.
Поэтому я не вижу, что будут большие социальные проблемы.
— Но ведь в России и других республиках бывшего СССР, которые провели аналогичные реформы в начале девяностых, негативные социальные последствия были крайне чувствительны.
— Проводить аналогию с 1990-ми годами не совсем корректно. Тогда рухнула вся экономика, развалились экономические связи между республиками, товары многих предприятий оказались невостребованными. Грубо говоря — заводы делали танки и детали для этих танков, которые были не нужны.
У нас уже была либерализация в 2003-2007 годах, и экспорт вырос в пять раз! Бизнес развивался в те годы очень успешно.
Сейчас такого взрывного роста не будет, но экономика отреагирует хорошо. Особенно, если будут проведены и другие реформы.
— Почему реформу решили начать сейчас?
— Потребность в реформе назрела давно и, можно сказать, перезрела.
Многие проблемы в нашей экономике завязаны на конвертацию. Это самое первоочередное, что нужно было делать, и это то, с чего правительство начинает. Я надеюсь, что это только первый шаг в программе реформ, намеченных властями.
