Главный анестезиолог-реаниматолог НМХЦ им. Н.И. Пирогова Минздрава России, заведующий кафедрой анестезиологии и реаниматологии ИУВ, профессор Михаил Замятин поделился первыми впечатлениями от работы с узбекскими коллегами и поделился опытом лечения наиболее сложных пациентов.
— Михаил Николаевич, расскажите о миссии российской делегации в республике. Какие регионы вы уже посетили или намерены посетить?
— Нас прибыла целая делегация врачей из Москвы, Московской области, Санкт-Петербурга и Татарстана — всего около 40 человек. Уже на следующий день мы разделились на группы и разъехались по регионам Узбекистана. Сейчас будем работать в Ургенче, Бухаре, Ташкенте, Самарканде, Термезе и Джизаке.
Основное время мы проводим именно в стационарах, где лежат больные. Помогаем, проводим консультации, обходы, обсуждаем наиболее сложные ситуации, с которыми сталкиваются врачи, и обмениваться опытом. Ежедневно наши специалисты осматривают до 500 пациентов – это наиболее тяжелые случаи. Лечение в целом проводится в соответствии с протоколом. Есть какие-то индивидуальные особенности, которые вызывают вопросы. В таких случаях подключаются врачи из российской службы.
— Как вы можете оценить работу коллег по борьбе с коронавирусом? Есть ли какие-то интересные методики и разработки?
— Нас действительно впечатлила та огромная работа, которая была проведена в Узбекистане для подготовки к пандемии коронавирусной инфекции. В Ташкентской области в Зангиатинском районе построена большая больница на две тысячи мест – это современное здание, соответствующее всем требованиям в эпидемиологической безопасности и оказании помощи. И все это реализовано в кротчайшие сроки, меньше чем за два месяца. Сейчас еще продолжается строительство, увеличиваются объемы. Это очень значимый проект, который существенно снизил и летальность, и опасность данной инфекции в Узбекистане.
— За счет чего, на ваш взгляд, удалось стабилизировать ситуацию в республике?
— При распространении инфекционного заболевания важную роль играет быстрое принятие решения о проведении противоэпидемических мероприятий: введение карантина, ношение масок и перчаток, ограничение по передвижению людей и сокращение контактов между ними, закрытие общественных мест и спортивных объектов. Это сразу существенно снизило напряженность.
Второй немаловажный аспект – своевременное оказание медицинской помощи, открытие сортировочных центров и больниц, которые оснащены современным оборудованием. Министерство здравоохранения так же, как и в России, выпустило целый ряд методических рекомендаций по лечению заболевания, привлекало всех ведущих и главных специалистов республики, оценивало мировой опыт. Все это дало свои плоды.
— Какие вопросы от узбекских коллег чаще всего поступали вам? Какие рекомендации вы уже успели дать после посещения отделений?
В данном случае речь не шла о том, что мы рассказывали то, чего не знали врачи, а просто делились опытом, обсуждали вопросы и проводили дискуссии по всем ключевым направлениям: какие показания, какое содержание патогенетической терапии, когда и как надо использовать гормональные и антимикробные препараты, какие анализы мы считаем ключевыми на каждом из этих этапов. Надеемся, опыт инфекционных госпиталей России пригодится здесь и приведет к улучшению качества лечения.
— Во многих странах мира возрос спрос на аппараты ИВЛ. Узбекистан тоже увеличил импорт этих приборов и даже запускает производство собственного оборудования. Однако есть разные точки зрения на счет эффективности искусственной вентиляции легких у пациентов с COVID-19. Какова ваша позиция по данному поводу и проходят ли консультации по этому вопросу?
— Одно из самых важных направлений наших дискуссий и обсуждений — использование респираторной терапии. Подавляющее большинство пациентов, которые поступают в стационары, имеют нарушение дыхания, когда им уже не хватает воздуха, кислорода, и они вынуждены обращаться за медицинской помощью. Конечно, это поздновато для терапии, но тем не менее большинство пациентов стационаров нуждаются в различных способах респираторной поддержки. Самым простым способом является вентиляция кислорода через носовые катетеры. Поскольку 80% инфицированных поступают в больницы с легкой и средней формой заболевания, им такой терапии хватает. Это то лечение, которое проводится успешно, и в данной группе выздоравливают практически все пациенты.
Примерно для 20% больных такого лечения недостаточно. Им необходимы другие способы респираторной терапии. И в этом случае врачи в Узбекистане, как и во всем мире, стараются использовать наименее агрессивные неинвазивные методы поддержки дыхания, и одним из них является СРАР-терапия, когда пациент делает свой вздох, а аппарат ему только помогает вдохнуть насыщенную кислородом согретую смесь. В тех стационарах, в которых мы были, получены очень хорошие результаты. Действительно, врачи, работающие в реанимации, хорошо этот метод знают, они им пользуются. Такая терапия позволяет еще 15 процентам пациентов обойтись без более агрессивных режимов, спасти и сохранить им жизнь.
Да, этот метод сам по себе и факт перевода больного на ИВЛ говорит о том, что болезнь приняла самое неблагоприятное течение. В такой ситуации уместнее говорить о спасенных жизнях, чем об общих показателях летальности. Никто просто так не переводит больных на ИВЛ. У нас в этом плане позиция общая с врачами Узбекистана. Они используют метод искусственной инвазивной вентиляции легких крайне редко, стараясь применять другие варианты лечения. Успешность такого подхода подтверждается статистикой. Все современные методы здесь внедрены и доступны в каждом из стационаров, где мы были, поэтому и общие результаты лечения очень хорошие в этой стране.
— Как вы относитесь к лечению коронавируса гидроксихлорохином?
— Этот препарат применяется не только в Узбекистане, но и в России. В последней, седьмой, редакции рекомендаций Минздрава РФ лекарство тоже содержится. Отношение к нему спорное, на мой взгляд, это связано с тем, что действие многих медикаментов в условиях индивидуального и массового приема имеет очень большие различия.Гидроксихлорохин - это препарат, который не защищает пациента от развития инфекции, но он может уменьшить тяжесть проявлений заболевания. При первых симптомах, при легких формах, для того чтобы не допустить развития тяжелых форм заболевания, его врачи до настоящего времени рекомендуют использовать.
— Кстати, о самолечении. Эта проблема, видимо, актуальна для многих стран. В чем главная угроза и как понять, стоит ли идти к врачу или можно обойтись своими силами?
— Действительно, главная беда – это самостоятельный прием препаратов, которые пациент может найти в аптеке. Сейчас люди стали более образованными: они читают специальную литературу, используют статьи в Интернете, после чего берут методички и рекомендации Минздрава на вооружение и пытаются лечиться самостоятельно. Но эти материалы предназначены для стационаров, а весь процесс лечения подразумевает постоянное наблюдение со стороны врача. Там содержатся разные схемы лечения, из которых специалист выбирает оптимальную для данного конкретного пациента.
— Какие препараты или процедуры можно применять при легкой форме заболевания?
— При любых формах протекания болезни в первую очередь нужно вызвать врача. Это заболевание имеет столько нюансов и проявлений, что универсального лечения для всех не существует. Единственно, сейчас доказана эффективность "Фавипиравира", он может применяться, если его принимать, как и все противовирусные препараты, при первых признаках недомогания. Есть положительные результаты использования "Ремдесивира". В Узбекистане оба этих препарата имеются, и мы уже знаем положительный опыт приема препарата, но их надо принимать не на 10-20-й день, а при появлении первых признаков.
