ТАШКЕНТ - 10 фев, Sputnik. В сентябре 1959 года в Институте ядерной физики Академии наук Узбекистана, который располагался в городке Улугбек недалеко от Ташкента, был построен ядерно-исследовательский реактор BBP-CM мощностью 2 МВт. В дальнейшем его мощность увеличена до 10 МВт. Данная установка разрабатывалась специалистами российского Научно-исследовательского и конструкторского института энерготехники (НИКИЭТ) имени Н.А. Доллежаля. Сейчас институт готовится отмечать свое 65-летие.
Корреспондент Sputnik Узбекистан побеседовала с директором Института ядерной физики при АН Узбекистана Ильхомом Садыковым о том, какие исследования там сейчас ведутся, что мешает развитию, какие надежды возлагаются на АЭС и насколько высок интерес узбекской молодежи к физике.
© Sputnik / Дильшода Рахматова
— Ильхом Исмоилович, чем вы объясняете тот факт, что формально ИЯФ в Узбекистане создали только в 2017 году, хотя исследования проводились тут еще с середины прошлого века?
— Меня часто об этом спрашивают, и в Уставе института так написано, но на самом деле ИЯФ основан в сентябре 1956-го. Это крупнейший научно-исследовательский центр не только в Узбекистане, но и во всей Центральной Азии. Сегодня мы на пороге 65-летнего юбилея.
Однако в 2016 году по решению правительства институт практически перестал существовать — его буквально разделили на две части. Одну отдали МЧС, другую — факультету физики Национального университета. В нашем институте тогда работало более 500 человек, а на физфаке — всего 48. Тогда на эту тему шутили: мол, "муравья женили на слонихе".
Но уже через год после этого, в 2017-м, Шавкат Мирзиёев поручил восстановить Институт ядерной физики. А 21 ноября 2019 года было принято решение "О поддержке научно-исследовательской деятельности ИЯФ". Этот документ охватывает все аспекты жизни института: направления развития, международные связи, кадровые вопросы, применение достижений института в различных сферах экономики и другое. Так ИЯФ был восстановлен и продолжает свою деятельность.
— Чем сегодня занимается институт и какие исследования проводит?
— Прежде всего это фундаментальные и практические исследования по следующим направлениям: ядерная физика, радиационная физика твердых предметов, материаловедение, активационный анализ, радиохимия, научное приборостроение, информационные технологии. Сегодня в институте работают 14 научных отделов и лабораторий.
— Какие достижения ученых института вы можете перечислить?
— У нас есть разработки, очень близкие к производству: например, продление срока службы твердых материалов в результате их радиационной обработки. В этом направлении мы сотрудничаем с Навоийским и Алмалыкским ГМК. Также есть договоренности еще с двумя предприятиями.
Помимо этого, институт занимается разработкой в радиохимии: получением новых изотопов на базе атомного реактора. Был получен новый радиоизотоп — Ютеций-177. Данный материал используется в медицине для лечения раковых болезней. Но пока это только изотоп, и нужно время, чтобы довести его до состояния лекарства, то есть радиофарм. В данной сфере мы сотрудничаем с иностранными инвесторами.
Еще один перспективный радиоизотоп — Германий-68. Над его получением и применением мы работаем совместно с коллегами из России и Казахстана.
Также мы уже довольно долгое время проводим исследования по направлению улучшения качества медицинской продукции путем радиационной обработки.
Отдельное направление нашей деятельности — работа с драгоценными камнями: учеными была создана оригинальная технология по ядерному окрашиванию. В природе многие драгоценные камни, как топаз, турмалин, аквамарин, рубин, в основном бесцветны. Цветных среди них - менее 10%. Окрашивание их в естественных условиях занимает миллионы лет, но в ядерном реакторе данный процесс достижим всего за несколько часов. За счет этого их стоимость возрастает десятки раз.
Другие реакторы в мире, например в Венгрии и Египте, тоже занимаются подобной процедурой, однако наша техника одновременно может обработать большое количество, что снижает себестоимость такого подхода. В этой связи заказов на окрашивание много — уже подписаны контракты на обработку 1 тонны камней в год.
— Ведет ли институт какие-то секретные исследования?
— В годы независимости все секретные программы были прекращены, и сейчас такими направлениями мы не занимаемся.
— Ядерная физика считается одной из самых современных областей науки. Насколько молодежь интересуется этим? Как в институте обстоят дела с подготовкой новых кадров?
— Сегодня в ИЯФ работают 15 докторов наук, три академика и очень много молодежи. Каждый академик по своим направлениям поддерживает традицию и воспитывает себе научную смену. Наши ведущие ученые на основе собеседования сами выбирают себе учеников и вместе работают, проводят исследования.
После принятия решения о строительстве АЭС в Узбекистане в институте было создано новое направление и привлечены молодые люди. В ИЯФ действуют более десятка научных школ по ядерной физике, теоретической, экспериментальной, химической физике и другим направлениям. Наши специалисты создали свои научные школы. Ожидаем, что получим десятки высокопрофессиональных экспертов в своей сфере.
Сегодня интерес молодежи к ядерной физике растет. Конечно, меня радует, что даже школьники увлечены ядерной физикой. Меня часто спрашивают: куда пойти учиться, чтобы стать физиком-ядерщиком?
В рамках нашего института налажено сотрудничество с российским Национальным исследовательским ядерным университетом, а также открыт первый зарубежный филиал МИФИ.
— Какие сейчас первоочередные проблемы и актуальные задачи в вашем институте?
— Ядерный реактор, различные приборы или их части со временем устаревают - ведь это все запущено в 1959 году. Нам практически не выделяют средств на их обновление.
Институт получает более 3 миллионов долларов в год. По договорам зарабатываем 9-10 миллиардов сумов в год. Каждый сум, выделенный нам из бюджета, превращается в 2-3 сума, но мы не можем получить разрешение на то, чтобы обменять устаревшее оборудование на новое за свои же деньги.
Допустим, произошла непредвиденная ситуация: сгорел какой-нибудь насос, его нужно срочно починить. Нет времени составлять договор, объявлять тендер на бирже и т. д. У нас нет времени на бумажную работу. Конечно, есть такие организации, которые могут за два часа все починить, но у нас нет права заключать договор с ними.
Например, когда срочно нужно было купить кое-что для реактора, мы заключили договор и выставили на биржу. Выиграла компания из Кувасая (Ферганская область), мы были удивлены, думали: неужели необходимое для реактора оборудование производится в Узбекистане? А когда позвонили, узнали, что нет. В текущей системе "защиты от коррупции" мы теряем силы и время.
Нужно понять одно: материалы, которые используются в реакторе, должны быть очень высокого качества. Нужно признать, хоть это и печально, но те ионообменные смолы, которые производятся в Узбекистане для очистки реакторной воды, непригодны для нашего реактора, потому что у них низкое сопротивление радиации.
Выделяемые средства должны отдаваться самому институту, потому что никто, кроме специалистов, не знает, какое оборудование лучше всего покупать.
— Узбекистан строит АЭС на основе российских технологий. Что вы думаете об этом как ведущий физик? Насколько это выгодный вариант для республики?
— Сегодня в 32 странах мира эксплуатируется 191 АЭС. Россия - ведущая страна по возведению атомных электростанций. Первая АЭС построена в 1954 году. Если изучить 75-летнюю историю атомной энергетики, то можно увидеть, что за все время произошло только три крупных аварии на данных объектах. Число инцидентов на гидроэлектростанциях гораздо больше, как и жертв.
Мы не можем представить современную повседневную жизнь без электроэнергии. Среди существующих электростанций, АЭС наиболее продуманы с точки зрения безопасности. При их постройке почти половина средств тратится на системы безопасности.
Кроме того, это наиболее стабильный и дешевый вид электрогенерации. Сегодня в Узбекистане быстрыми темпами развивается производство, увеличивается потребность населения в электричестве, но необходимые мощности энергии пока не задействованы.
В концепции по развитию энергетики Узбекистана до 2030 года предусмотрено наращивание генерирующих мощностей и постепенный вывод из эксплуатации устаревшего оборудования. Суммарную мощность генерации за десять лет планируется увеличить на 16,4 ГВт, в том числе за счет солнечной, ветряной, тепловой, гидроэнергетики и атомной. На АЭС в этой системе должно приходиться до 8,3% от общей генерируемой мощности (2,4 ГВт). Наша республика будет совершенствовать и использовать разные типы генерации, но главный приоритет – это безопасность.
— Каковы планы института на будущее?
— Мы недавно внесли предложение о постройке нового атомного исследовательского реактора в Узбекистане. В течение одного-двух лет предусмотрена работа над проектом.
Кроме этого, мы намерены развивать наши исследования в направлении ядерной и радиационной физики, производства радиоизотопов, радио-фармацевтических препаратов и также повышать наш экспортный потенциал.
Мы планируем построить новый высокоэнергетический циклотрон. Сейчас ведем переговоры с несколькими зарубежными инвесторами по этому поводу. Циклотрон дает возможность проводить исследования и получать радиоизотопы одновременно.
Еще одна из наших разработок – с помощью электронного ускорителя создать технологию стерилизации медицинских товаров, а также повышать срок хранения продуктов, овощей-фруктов с помощью радиационной обработки. Такие установки могут появиться в Андижане, Фергане и Самарканде. Сегодня из выращиваемых плодов 30% портятся и исчезают на полях, еще столько же на складах и хранилищах. Если их обработать радиацией, то в них погибают различные гнилостные грибки, а срок хранения возрастает в несколько раз. При этом радиационная обработка для организма человека абсолютно безвредна. Сейчас эта технология используется во всем мире. Во многих странах не разрешают импортировать, если продукция не прошла радиационную обработку.