Точки давления: что скрывает новая стратегия США по Центральной Азии

Государственный департамент США опубликовал документ, где расписаны цели Вашингтона в отношении среднеазиатских республик. Официально он звучит как "Стратегия США для Центральной Азии 2019-2025: продвигая суверенитет и экономическое благосостояние". На деле же реализация этого документа не принесет среднеазиатским странам ни суверенитета, ни благосостояния.

США хотят быть везде

В последние годы Соединенные Штаты уделяют огромное внимание странам Средней Азии, но отнюдь не потому, что Вашингтон вдруг оказался заинтересован в социально-экономическом развитии региона. Все прекрасно понимают, что Вашингтону Средняя Азия нужна как источник проблем для России и плацдарм для давления на Китай (прежде всего на Синьцзян — болезненную точку КНР, находящуюся аккурат рядом с границей Казахстана).

Ни для кого, в общем-то, не секрет, что в ходе недавнего визита Майка Помпео в Казахстан и Узбекистан (две страны, претендующие на лидерство в Центральной Азии) госсекретарь пытался сделать все возможное для того, чтобы хотя бы частично переориентировать связи этих стран с России и Китая на США. Да, успехами похвастаться в итоге не смог, однако, без сомнения, США продолжат работать в данном направлении.

Собственно, в опубликованной Госдепом стратегии и указаны основные принципы и цели этой работы. Документ очень интересный, но нуждается в переводе. Не только с английского на русский, но и с дипломатического на человеческий.

Рассмотрим, например, основные стратегические интересы США в отношение государств региона, которые указаны в начале Стратегии.

Оторвать от Москвы и Пекина

Например, там есть "создание стабильной и преуспевающей Средней Азии, которая будет продвигать свои политические и экономические интересы, а также интересы безопасности с различными партнерами на своих условиях". В переводе это как раз и означает оттягивание Средней Азии от эксклюзивного сотрудничества с Москвой и Пекином.

Да, звучит неплохо, но лишь в том случае, если это оттягивание означает не просто ограничение сотрудничества с РФ и Китаем, но и компенсацию последствий этого ограничения за счет проектов с новыми партнерами. А кто этот новый партнер? Явно не США. Да, в стратегии американцы говорят о многомиллиардных инвестициях и проектах, о работе по защите региона от угроз. Однако на деле они не способны обеспечить Средней Азии ни безопасность уровня российской, ни экономические проекты уровня китайских.

Второй основной интерес — "подсоединение к мировым рынкам и открытие для внешних инвесторов". В переводе это означает создание особых условий для американского бизнеса и ограничение (либо в случае с Кыргызстаном — выход) сотрудничества страны с ЕАЭС. Не случайно, например, тот же Помпео убеждал руководство Узбекистана не вступать в евразийские структуры и лучше подумать о ВТО. Между тем экономическая ориентация на США весьма опасна хотя бы потому, что США (в отличие от России и Китая) почти всегда привязывают экономическое сотрудничество к вмешательству во внутриполитические дела.

Собственно, они даже не скрывают этот момент, указывая третий интерес как "создание сильных демократических институтов, укрепление принципов верховенства закона и уважения прав человека". В рамках чего Вашингтон намерен "поддерживать общественные организации, дабы "граждане участвовали в решении ключевых политических вопросов". А также делать все возможное для того, чтобы местные власти "отвечали на запросы граждан".

И тут у американцев огромный простор для "правозащитной деятельности", учитывая произошедшие на юге Казахстана беспорядки, активную работу западных НПО в Кыргызстане и болезненный процесс реформ в Узбекистане. Финансирование 40 тысяч студенческих, чиновничьих и преподавательских "обменов" (то есть стажировок местных интеллектуалов и представителей элиты на территории США) является важнейшим подспорьем в продвижении американской "мягкой силы". Естественно, за счет безопасности и внутренней стабильности местных государств.

Как разбалансировать регион

Отдельным пунктом идет намерение Вашингтона развивать дипломатический формат "C5+1", куда входят США и страны Средней Азии. В рамках этого формата американцы, например, хотят вести переговоры о том, как лучше соединить страны региона "с Европой и Кавказом". То есть не только развернуть их экспорт углеводородов с восточного на западное направление, но и завязать эти страны на собственные инфраструктурные проекты (сейчас, напомним, Средняя Азия активно пытается встроиться в китайский проект "Шелкового пути"). Однако самой важной задачей формата — и эта задача прописана в стратегии, хотя и "через запятую" — является его использование для создания контрбаланса региональным соседям.

Таким образом, США прямо — даже на дипломатическом языке, без перевода на нормальный — пишут о том, что будут использовать формат в антироссийских и антикитайских целях. В качестве компенсации за сие дипломатическое неудобство странам Средней Азии предложено вспомнить, что Вашингтон выделил на различные проекты в рамках "C5+1" (по безопасности, экономическому развитию, защите окружающей среде) почти 34 миллиона долларов.

И главный вопрос теперь в том, готовы ли страны Средней Азии за такие деньги плюс за обещание новых американских инвестиций активно (не демонстративно, а именно активно) участвовать в проекте, направленном против главного гаранта безопасности и главного экономического партнера региона? Вопрос, к сожалению, не риторический.